Шолох. Тень разрастается
Шрифт:
– Тинави, как ты думаешь, из чего сделаны фонари бокки?
– Хм. Из стекла, наверное. Деревянной рамы. Ну, пара пружинок еще есть… В общем, обычные фонари.
– А внутри?
– Огонь.
– Откуда у потусторонних духов огонь?
– Да прах его знает. Они ж вроде духи огня.
– Ниоткуда. Это не огонь, Тинави.
Дахху торжествующе приподнялся на локтях. Глаза его сверкали, и я вдруг прониклась ощущением того, что в мою грешную жизнь сейчас припрется, незваная, еще одна тайна…
Смеющийся улыбнулся:
– Это искры. В фонарях бокки носят
– Искры как души? – обалдела я. – Души живых существ?
– Некогда живых. Бокки-с-фонарями – не магические твари на уровне ундин или крустов, как все привыкли считать. Бокки-с-фонарями – это… наши предки.
– Не поняла? – я действительно не поняла.
– Бокки – это призраки срединников. Они – основной гарант нашего магического поля. Это их кости под курганом. А их искры – бродят по городу дважды в месяц.
Я так опешила, что перестала чесать филина – и тотчас получила укол острым клювом.
Ссадив недовольного Мараха на подлокотник кресла, я подошла к кровати Дахху и села подле друга:
– Ты хочешь сказать, что после гибели срединников в той битве их искры не потухли, а остались тут? И… Хм… живут в окрестностях кургана уже тысячу лет?
– Именно так. И поэтому они возвращаются в некрополь между полнолуниями и новолуниями – стараются быть поближе к костям. И вся память срединников, все чувства, все надежды – при бокки. И некоторые из них даже были готовы поделиться ими с нами, молодыми дураками, – глаза Дахху наполнились вековой грустью, – Но мы всегда прятались от них, запирали двери своих домов, боялись, как огня. Только изредка бокки-с-фонарями удавалось дотронуться до какого-нибудь шолоховца, и наладив контакт, потом пытаться рассказать ему свою историю посредством снов. Но упрямые граждане в таких случаях шли в Лазарет и «лечили» странные исторические сны. Так делали все. Кроме меня. Только я дослушал историю бокки, – он развел руками.
– Это действительно круто, – искренне сказала я.
– Как ты считаешь, как мне стоит распорядится этой информацией, при условии, что это лишь малая толика полученных от бокки знаний? Стоит ли мне рассказать о этом в «Доронахе»? Или правильнее сообщить Башне магов? Создать ситуацию, когда сами бокки обретут язык? Как бы ты поступила на моём месте?
Я поморщилась:
– Понятия не имею. Если честно, я вообще не могу сейчас думать об этом.
– Почему?
– У меня немного другие заботы, Дахху… – я вздохнула. – Более реальные, скажем так.
Он очевидно расстроился.
– Кстати, об этом, – безжалостно продолжила я. – Ты мог был отправить ташени одной леди в Иноземном Ведомстве?
– Хорошо, – надулся друг. – Я больше не буду мучать тебя «Доронахом». Но! Давай хотя бы решим, что будем делать завтра.
– В смысле?
– Пятнадцатое июня – День цветов, ты забыла? Я бы хотел поучаствовать в фестивале. Предлагаю составить расписание.
Я помотала головой. Небо голубое, праздники же…
– Ладно, Дахху. Расписание так расписание.
Глава 10. Рокочущие ряды
Мы сами решаем,
Пайветри из Дома Созерцающих, мастер Легких Мыслей
Уже миновала полночь, когда я отправилась на свою Невероятно Тайную Встречу.
Провожал меня – вернее, подвозил – Патрициус. Я почему-то была уверена, что кентавр – из племени жаворонков, а нет… Оказалось, он донельзя болтлив в любое время суток.
Я тихонько сцеживала зевоту в кулак, пока Патрициус Цокет заходился трёпом:
– «Ухо и Копыта»… «Ловкость и Перевозки»… «Езжай и Стражди»… О. «Езжай и Стражди»! Как вам, мадам? – Патрициус ухватился за это словосочетание, покатал его на языке так и эдак. – Прекрасное название для нашей команды!
Я не разделяла его восторга:
– Немного упадническое, как считаешь? Куда езжай? Почему
стражди?
– Зато как звучит! – Патрициус назидательно поднял палец. – Приехали. Подождать вас?
– Конечно, иначе куда я денусь?
– Ваша правда, мадам! «Езжай и стражди» друг без друга не могут!
Я усмехнулась, поправила накладной нос, широкополую шляпу с цветами (мое амплуа сегодня – помесь травницы и любопытной лисы), и потопала к тускло-освещенному рынку, проглядывающему за темным орешником.
Там, на набережной Топлого канала, на прямоугольном поле в тысячу квадратов, прижимались друг к другу десятки торговых палаток. Все – сумрачного травянистого цвета.
Длинные гирлянды из багровых атласных лент опутывали непромокаемые козырьки и столбы-указатели. На них были подвешены банки с болотными огоньками. Огоньки денно и нощно бились в стекло, раздражаясь и разгораясь от этого лишь ярче.
Под натянутыми тентами сидели мастера-татуировщики, беззубые картежники, кальянщики с густо подведенными глазами и сумасбродные предсказательницы. На прилавках было разложено оружие и поблескивали артефакты – дешевые, массового производства. Почти безобидные. По-настоящему серьезные товары торгаши прятали в опутанных цепями сундуках у себя за спинами.
Рокочущие ряды… Черный рынок контрабандистов. Работает только по ночам, зато совершенно бесстыже, в открытую. Сайнор давно махнул на него рукой – пусть в Шолохе лучше будет немного контролируемой преступности, чем много – бесконтрольной.
Простым горожанам тут делать нечего. Под глухими мантиями покупателей может скрываться кто угодно – кошкоголовый степной ассасин, съехавший с катушек архимаг, эльфийский мастер-отравитель… Толкнешь такого случайно – и до свидания, жизнь, приятно было познакомиться.
Помню, меня занесло сюда в ту неделю, когда я самостоятельно бегала по всему Шолоху, решая дела для Полыни.
Нужно было стребовать неоплаченный налог с равнинного торгаша эликсирами. Я думала, живой не выберусь, когда лавочник, не обрадовавшийся такой гостье, оскалил на меня три ряда клыков. Да еще и зашипел, выпустив зеленые когти.