Шолох. Теневые блики
Шрифт:
Человек сам вершитель своей судьбы, и точка. «Предназначение» в большинстве случаев – приманка извращенных сект.
Дахху явно смутился:
– Ты знаешь… Я решил все-таки написать «Доронах».
– ДА ЛАДНО?! – я аж поперхнулась от неожиданности.
Друг смутился еще больше.
Я вскочила и саркастически захлопала в ладоши, удачно убив по ходу дела парочку комаров:
– Мы с Кадией талдычим, как попугаи, что тебе надо написать свою прахову энциклопедию, но ты понял, что это отличная идея, из-за снов?
Он возразил:
– Эти сны очень убедительны. А главное – в них столько материала! Только успевай записывать, проснувшись. Причем я проверил несколько неочевидных фактов – и все сходится, Тинави! Это просто невероятно. Я приблизился к богам, – он расплылся в блаженной улыбке.
Счастливый Дахху – зрелище нечастое. Я подивилась:
– Значит, бокки ратуют за народное образование?
Улыбка друга расширилась еще чуть-чуть и вдруг превратилась в гримасу боли.
– Эй! Ты чего?! – испугалась я.
Дахху вскрикнул. Схватившись за левую руку, он стал баюкать ее, как ребенка, закрыв глаза и что-то пришептывая.
– Дахху? – я потянулась к нему.
– Не трогай! – рявкнул он не своим голосом и снова вскрикнул.
Кровь отхлынула от его и без того бледного лица. Из-под опущенных век покатились слезы. Но уже несколько мгновений спустя Дахху отпустил руку… Встряхнулся, проморгался и сказал нормальным тоном:
– Прости.
– Это вот так она у тебя немеет?! – я с трудом подобрала челюсть.
– Все нормально… Мой организм адаптируется, это как акклиматизация, только в случае с потусторонней материей. Скоро пройдет, – невнятно пробормотал друг.
– Дахху. Тебе надо к лекарю.
– Мне надо узнать всю историю богов, вот что мне надо, – быстро перебил он.
– Расскажи в Лазарете, что случилось. Если ты докажешь, что твой… мм… источник заслуживает доверия, там наверняка найдут способ избавиться от боли и при том оставить сны.
Друг упрямо помотал головой. Я продолжила:
– Тебе точно помогут! Ведь у нас так мало данных о расцвете срединников – и о богах! Всякий уважающий себя ученый, услышав твои новости, сам бросится обниматься с бокки. Все вместе вы наверняка найдете безвредный способ написать «Доронах».
Лицо Дахху окаменело.
– Вот именно, – тихо сказал он.
Я заметила, что привычные синяки под глазами Дахху потемнели еще сильнее после приступа. Кожа отливала зеленоватым воском.
– Вот именно, – повторил друг. – «Все вместе». Я не хочу писать «Доронах» с кем-то. Я хочу сделать все сам: сам раскопать, изучить, доказать и опубликовать. А потом признаться, что мой источник – бокки-с-фонарями. Это будет прорыв. И это будет сенсация.
– При условии, что ты до нее доживешь, – я с беспокойством смотрела на своего бедного, бледного друга.
– Конечно, доживу, – он трясущимися пальцами поправил кудряшки. Его грустные
Я сменила тактику:
– Слушай, если ты хочешь признания, пиши о чем-то более… современном, – от души посоветовала я. – Займись бунтом Ходящих, например! Истории два года, настоящий свежак по меркам нашей заторможенной публики. А?
Он смерил меня гордым взглядом:
– Я не хочу глупого признания. Я хочу провести настоящее исследование.
– Ну вот! Исследуй реформу Теневого департамента. Опроси ту дюжину железнолицых, что сохранили работу. Навести осужденных в тюрьме. Найди изгнанников. Узнай, в конце концов, есть у них сверхспособности или нет. Разве это не интересно?
– Зачем мне какие-то дешевые сверхспособности, если я могу разобраться в истории самих хранителей? – Дахху возвел очи горе.
Я сдалась.
– Ладно. Разбирайся в чем хочешь, господин Помешанный. Но следи за здоровьем. Если с тобой что-то случится – Кадия разорвет меня на куски. Хотя нет: прежде с этим справится моя совесть.
Дахху еще немного поизображал каменного истукана, но потом махнул рукой и смягчился:
– Я постараюсь.
Мы попрощались.
Я со вздохом пошла прочь к лесному тракту. От водопадов Иштвани до центра Шолоха где-то полчаса езды. Нужно поторопиться, если я не хочу опоздать на работу.
Между тем, рассказ Дахху оставил в душе неприятный осадок.
С одной стороны, мне категорически не понравился его приступ. С другой стороны, он же лекарь, и вообще не дурак, чай, сообразит, если ситуация выйдет из-под контроля.
С третьей стороны, я вообще не верю в его сны. Точнее, в их «историчность».
Мысль о том, что сны бывают пророческими, то есть навеянными высшей силой, которая заботится о тебе настолько, чтобы намеками подсказывать дальнейший путь – это большой самоутешительный обман.
Каждый из нас всю жизнь остается замкнут в рамках собственного разума. Идея, что в него могут залезать – по ночам, под покровом темноты – некие чужеродные сущности, дает позитивную иллюзию, будто человеческий род не так одинок, как кажется. Это из той же серии, что сказки про чтение мыслей: якобы можно гулять по чужой памяти, как у себя дома – еще одна волнующая умы «дешевая сверхспособность»! Но нет.
Никто из нас не способен соединиться с другим разумом, никто не может напрямую познать порывы чужой души. Мы прибегаем к речи, к физическим контактам, к опосредованным эго-излияниям (литература, живопись, скульптура), чтобы приблизиться друг к другу. И все равно получается далеко…
А тут такой чудесный миф – ты спишь, и некто нашептывает тебе прямо в мозг! Ближе не бывает! Да еще и – ах! – помогает исполнить давнюю мечту: выдает горстями информацию, столь нужную для энциклопедии.
Ну-ну.