Шопоголик на Манхэттене
Шрифт:
— Здравствуйте. Вы не возражаете? — Он указывает на кресло напротив, и я слабо киваю.
Майкл садится и доброжелательно на меня смотрит, пока я осушаю бокал. Какое-то время мы оба молчим.
— Я мог бы из вежливости не упоминать об этом, — наконец произносит он. — Или сказать вам правду, то есть выразить свои сожаления по поводу происшедшего. Ваши английские газетчики — просто звери. Никто не заслуживает такой жестокости.
— Спасибо, — бормочу я.
Появляется официант, и Майкл, не спрашивая, заказывает еще два бренди.
— Знаете, люди
— Уже поставили, — отвечаю я, глядя в стол. — Мои пробы на телевидении отменены.
— А-а… Жаль.
— Никто меня знать не хочет. Бее заявляют, что «решили пойти другим путем» или «решили, что я не подхожу для американского рынка», и… ну и так далее. Словом, «вы свободны».
Я так хотела сказать все это Люку. Хотела излить ему душу, чтобы он меня не осуждал, а по-доброму обнял. А потом сказал бы, что они еще пожалеют о своем отказе. Мои родители и Сью-зи именно так бы и сделали. А он вместо этого расстроил меня еще больше. И Люк прав — я сама все испортила, разве нет? Такой шанс выпадает раз в жизни, а я его профукала.
Майкл сочувственно кивает:
— Бывает. Эти тупицы — как стадо овец: одна со страху шарахнулась, и все стадо за ней.
— Я все испортила. Я думала, у меня будет классная работа и у Люка все сложится удачно. Все было идеально. А я просто взяла и выкинула все на помойку. Это я во всем виновата.
Ужасно, у меня опять текут слезы. И я не могу их остановить. И тут я громко шмыгаю носом. Боже, как неловко.
— Извините, — шепчу я. — Просто я неудачница какая-то.
Я закрываю лицо руками, надеясь, что Майкл Эллис тактично удалится, оставив меня в покое. Но вместо этого чувствую, как его рука вкладывает в мои ладони носовой платок. Я благодарно сморкаюсь и поднимаю голову.
— Спасибо. Извините.
— Ничего страшного, — успокаивает Майкл. — Я бы расстроился еще больше.
— Уж конечно, — бормочу я.
— Видели бы вы меня, когда я упускаю сделку. Я могу все глаза выплакать. Моей секретарше приходится каждые полчаса бегать за салфетками. — Он говорит так серьезно, что я не могу сдержать улыбки. — А теперь пейте бренди, и мы кое-что выясним. Вы просили «Дейли уорлд» делать ваши снимки с большого расстояния?
— Нет.
— Вы предлагали им эксклюзивный материал о своих личных привычках, предлагали на выбор несколько оскорбительных заголовков?
— Нет, — хихикаю я.
— Ну и… — Он вопросительно на меня смотрит. — Поэтому вы виноваты в том, что…
— Я была наивна. Я должна была догадаться… Я вела себя как дура.
— Вам просто не повезло, — пожимает он плечами. — Возможно, вы слегка сглупили. Но вы не можете взваливать на себя вину за все, что произошло.
Из его кармана раздается урчание, и он вытаскивает мобильник.
— Простите. Алло.
Пока Майкл, отвернувшись, вполголоса разговаривает по телефону, я складываю бумажную салфетку квадратиком. Мне очень хочется спросить его кое о чем, но я не уверена, что готова услышать ответ.
— Простите
— Майкл… — тяжело вздыхаю я, — в том, что сделка не состоялась, виновата я? То есть все сорвалось из-за статьи в «Дейли уорлд»?
Он проницательно на меня смотрит.
— Честно?
— Да, — отвечаю я со страхом. — Говорите как есть.
— Тогда должен признаться, что эта статья не способствовала ходу переговоров. Сегодня утром много чего было сказано. Некоторые пытались шутить. И нужно отдать Люку должное, он принял это достойно.
Я гляжу на Майкла и холодею от страха.
— Мне Люк об этом не говорил. Майкл пожимает плечами:
— Не думаю, что ему хотелось пересказывать их весьма неостроумные колкости.
— Так, значит, все-таки из-за меня. Майкл поднимает руку:
— Я этого не говорил! Потом откидывается на спинку кресла. — Бекки, если бы сделка была готова, она бы не сорвалась из-за небольшой шумихи в газете. По-моему, «Джей-Ди Слейд» воспользовались вашей… неосторожностью как поводом. Но на самом деле у них есть более веские причины, которых они не раскрывают.
— Какие?
— Кто знает? Может, слух о Лондонском банке? Или разный подход к ведению бизнеса? Как бы там ни было, они разуверились в самой идее.
На память приходят слова Люка.
— Неужели они и правда думают, что Люк теряет хватку?
— Люк — очень одаренный человек, — осторожно говорит Майкл. — Но, работая над этой сделкой, он словно зациклился. Слишком уж сильно он стремится к ней. Утром я сказал ему, что пора расставить приоритеты. Налицо проблема с Лондонским банком. И Люк должен заняться этим вопросом. Убедить руководство банка, что все в порядке. Ведь если он их потеряет, это будет катастрофой. — Он наклоняется ко мне. — На его месте я бы сегодня же вернулся в Лондон.
— А он что собирается делать?
— Он назначает встречи со всеми инвестиционными банками Нью-Йорка. — Майкл сокрушенно качает головой. — Парень просто сдвинулся на Америке.
— Думаю, он хочет что-то доказать, — тихо говорю я, едва не добавив «своей матери».
— А вы, Бекки, что вы намерены делать? Тоже попытаетесь назначить новые встречи?
— Нет, — помедлив, отвечаю я. — Честно говоря, не вижу смысла.
— Так вы останетесь тут с Люком?
Перед глазами всплывает каменное лицо Люка, и я содрогаюсь от боли.
— Думаю, в этом тоже нет смысла. — Я делаю большой глоток бренди и пытаюсь улыбнуться. — Пожалуй, я вернусь домой.
14
Я выхожу из такси, вытаскиваю на тротуар свой багаж и поднимаю печальный взгляд на унылое серое английское небо. Не могу поверить, что все кончено.
До самой последней минуты я тайно и отчаянно надеялась, что кто-нибудь передумает и предложит мне работу. Или Люк попросит меня остаться. Всякий раз, когда звонил телефон, у меня все внутри сжималось в ожиданий чуда. Но чудо не произошло. Разумеется.