Шопоголик среди звезд
Шрифт:
Я с шумом втягиваю воздух. Удар ниже пояса. Ощутимо ниже. Да, у меня случались в жизни кое-какие срывы. Да, я пару раз попадала в финансовую яму. Ямку. В крупных компаниях это называется «корректировка», ее суют в самый конец годового отчета и благополучно забывают. А не тычут тебе в нос по поводу и без повода. И не отправляют тебя на реабилитацию.
– Значит, по-твоему, у меня зависимость? Ну, спасибо, Люк!
– Нет! Но…
– Поверить не могу, что ты обвиняешь меня в таких вещах при ребенке! – Я драматически прижимаю к себе Минни. –
– Нет! – Люк трет лоб. – Просто предложил. Няня Сью предлагала то же самое, помнишь?
Я гневно сверкаю на него глазами. Не надо напоминать мне про няню Сью. Чтобы я еще хоть раз обратилась к так называемым «специалистам»… Ее позвали помочь нам скорректировать поведение Минни, а она что сделала? Вцепилась в меня как клещ и начала разбирать мои поступки, которые совершенно к делу не относятся!
– И потом, «Золотой покой» – учреждение американское, – наконец нахожу я сокрушительный аргумент. – А я британка. Так что вот!
– Что – вот? – недоумевает Люк.
– Ничего не получится, – терпеливо объясняю я. – Если у меня какие-то отклонения (которых нет и в помине), то это британские отклонения. Разница существенная.
– Но…
– Хочу к бабуле! – раздается звонкий голосок Минни. – У бабули кексики. Можно? Мо-о-ожно-о-о!
Мы с Люком удивленно оборачиваемся, прервав разговор на полуслове. Минни сидит на полу по-турецки и, запрокинув голову, смотрит на нас. Нижняя губа дрожит.
– У бабули кексики, – повторяет она, и на ресницах повисает крупная слеза.
Бабулей Минни зовет мою маму. Господи, ребенок тоскует по дому!
– Солнышко! – Я обнимаю Минни и крепко прижимаю к себе. – Доченька, детка моя… Мы все хотим повидаться с бабулей, и мы скоро ее увидим, но сейчас мы в другом месте, и у нас будет много новых друзей. Много-много друзей, – уговариваю я уже себя.
– Что это с ней вдруг? – вполголоса спрашивает Люк через голову Минни.
– Непонятно, – пожимаю я плечами. – Наверное, это я ее с толку сбила обещанием кексиков с посыпкой, они их с мамой часто делают…
– Минни, солнышко, – Люк тоже опускается на пол и сажает Минни на колени. – Давай мы сейчас посмотрим на бабулю и скажем ей «привет»? – Он берет с резного комода мой телефон и ищет фотографии. – Так, вот… вот они! Бабуля и дедуля. – Люк показывает Минни фото мамы с папой в нарядах для вечера фламенко в бридж-клубе. – А вот Уилфи… – Он прокручивает на следующее фото. – И тетя Сьюз…
При виде улыбающегося лица Сьюз у меня самой сжимается сердце. Хоть я и не признаюсь Люку, мне здесь, в Лос-Анджелесе, тоже, если честно, слегка одиноко. Все родные и друзья далеко, с соседями не пообщаешься, работы нет…
– Скажи: «Привет, бабуля!» – подсказывает Люк Минни, и секунду спустя она уже машет ладошкой снимку, забыв про слезы. – Знаешь, милая, сперва всегда бывает страшновато. Но скоро у нас в Лос-Анджелесе будет море знакомых. Скоро весь телефон будет забит фотографиями новых друзей.
Он Минни утешает
– Нам, наверное, пора, – говорю я с благодарной улыбкой. – Минни ждут новые игрушки, а меня – будущие знакомства.
– Вот и умницы. – Люк обнимает Минни, потом, поднявшись, целует меня. – Вы там всех покорите.
Детский сад Минни расположен где-то на Франклин-авеню, и хотя я туда уже наведывалась, приезжаю слегка взвинченная. Боже, как трудно водить в Лос-Анджелесе! И к нашей арендованной машине я никак не привыкну. Все кнопки и рычаги в непривычных местах, я то и дело по ошибке жму на клаксон. А правостороннее движение – это вообще издевательство. Совершенно против природы. К тому же дороги здесь слишком широкие. И слишком много полос. В Лондоне куда уютнее. Там хоть ориентируешься.
В конце концов мне удается припарковать машину – необъятных размеров «крайслер». Почему мы не взяли «мини-купер»? Я выдыхаю, хотя сердце все еще колотится как сумасшедшее, и поворачиваюсь к пристегнутой в автокресле Минни.
– Приехали! Пора в садик! Побежали-побежали?
– Водятлы американцы! – отчетливо произносит Минни.
Я вздрагиваю. Где она такого набралась? Это не мое выражение. То есть…
– Минни, так нельзя говорить! Это плохое слово. Мама не это имела в виду. Мама хотела сказать… молодцы американцы!
– Водятлы, – повторяет Минни, не обращая на меня внимания. – Водятлы американцы, – распевает она на мотив «Мигай, мигай, звездочка». – Во-дят-лы-амери-канцы…
Вести в садик ребенка, который с порога обзывает американских водителей? Минни поет все громче и громче. «Водятлы американцы!» Сделать вид, что это такая забавная британская детская песенка?
Ох.
Но не сидеть же весь день в машине. Рядом выбираются из своих громадин-внедорожников другие мамы с маленькими детьми. К тому же мы должны были сегодня приехать пораньше.
– Минни, я дам тебе печенье, можешь грызть до самого садика. – Мне приходится повысить голос, чтобы она услышала. – Только надо идти тихо-тихо, как мышки. Никаких песен, – подчеркиваю я.
Минни умолкает и смотрит на меня с подозрением.
– Печенье?
Уф! Получилось.
(Да, я знаю, что подкупать ребенка сладостями плохо; придется потом скормить ей побольше зеленой фасоли для компенсации.)
Выскочив из машины, я отстегиваю Минни, вручаю ей печенье с шоколадной крошкой из собственного стратегического запаса, и мы шагаем по тротуару.
Обочине то есть. Пора привыкать.
На подходе к садику я высматриваю папарацци – что-то ни одного не видно. Наверное, прячутся в кустах. Украдкой скольжу взглядом по лицам женщин, входящих с детьми в ворота садика.
Хм. Кажется, знаменитостей среди них нет, хотя все они подтянутые, загорелые, с сияющими волосами. Большинство в спортивных костюмах – делаю себе мысленную пометку завтра явиться так же. Мне очень хочется стать здесь своей. И чтобы Минни тоже влилась, и мы обе завели массу друзей.