Шоссе Линкольна
Шрифт:
В нескольких милях к западу от Эймса, в Айове, Вулли напал на рекламу, где мать семейства вдруг выясняет, что трое ее детей привели на ужин по гостю каждый. Услышав о такой неприятности, Вулли охает. Но тут по мановению волшебной палочки появляется сам шеф Боярди в своем пышном белом колпаке и с еще более пышным выговором. Еще один взмах палочки, и на столе шесть консервных банок спагетти с мясным соусом спасают положение: мальчики набрасываются на еду.
– До
– Вкусно? – с отвращением повторил я. – Это же консервы.
– Я понимаю. Но ведь удивительно.
– Удивительно или нет – но что это за ужин по-итальянски?
Вулли повернулся ко мне с искренним недоумением.
– А какой должен быть ужин по-итальянски?
Ох, с чего же начать.
– Ты когда-нибудь слышал о «Лионелло»? – спросил я. – В Восточном Гарлеме?
– По-моему, нет.
– Тогда подсаживайся к столу.
Вулли весь обратился в слух.
– «Лионелло», – начал я, – это итальянский ресторанчик – десять кабинетиков, десять столов и бар. Диваны обиты красной кожей, на столах красно-белые скатерти, из музыкального автомата – Синатра, все, как ты и ожидал. Единственная загвоздка в том, что, если ты пришел с улицы в четверг вечером и попросил стол, тебя не посадят ужинать – даже если там пусто.
Вулли оживился – он обожал головоломки.
– Почему тебя не посадят ужинать?
– А почему тебя не посадят, Вулли, – потому что все столы заняты.
– Но ты же сказал, там пусто.
– Так и есть.
– Тогда как же они заняты?
– Ах, мой друг, в том-то и штука. Понимаешь, у Лионелло устроено так, что все столы зарезервированы навсегда. Если ты постоянный клиент у Лионелло, то можешь получить столик на четверых около музыкального автомата в любую субботу в восемь. И ты платишь за этот столик каждую субботу вечером, все равно, пришел ты или нет. И больше никто за него сесть не может.
Я посмотрел на Вулли.
– Ты понимаешь меня?
– Я понимаю тебя, – сказал он.
И я видел, что понимает.
– Скажем, сам ты не клиент «Лионелло», но, к счастью, у тебя есть друг, клиент, и он разрешил тебе воспользоваться его столом, когда уезжает из города. И вот суббота в разгаре, ты надеваешь лучшие шмотки и отправляешься в Гарлем с тремя друзьями.
– Ну, как с тобой, Билли и Эмметом.
– Точно. Со мной, Билли и Эмметом. Вот мы сели, заказали напитки, а меню можешь не просить.
– Почему?
– Потому что у Лионелло их нет.
Тут я Вулли сильно озадачил. Тут он рот открыл еще шире, чем при рекламе шефа Боярди.
– Дачес,
– У Лионелло, – стал объяснять я, – когда ты сел за стол и заказал напитки, официант подтаскивает стул к твоему столу, поворачивает его спинкой к вам, садится, кладет на спинку руки и перечисляет, что они сегодня подают. «Добро пожаловать к Лионелло, – говорит он. – Сегодня у нас закуски: фаршированные артишоки, моллюски маринара, моллюски ореганата и жареные кальмары. Горячие блюда: лингвини с моллюсками, спагетти карбонара и пенне болоньезе. И главное блюдо: курица по-охотничьи, телячьи котлеты, телятина по-милански и оссобуко – на мозговой косточке.
Я взглянул на моего штурмана.
– Вижу по твоему лицу, что ты несколько ошеломлен таким разнообразием. Но не волнуйся, Вулли. Потому что единственное блюдо, которое ты должен заказать у Лионелло, – как раз его официант не назвал: феттучини мио аморе, фирменное блюдо заведения. Свежесваренная паста в соусе из томатов, бекона, карамелизованного лука со щепоткой красного перца.
– Но почему официант его не назвал? Если это – фирменное блюдо ресторана?
– Именно потому не назвал, что это их фирменное блюдо. Феттучине мио аморе. Или ты сам знаешь о нем, чтобы заказать, или ты его не заслуживаешь.
По улыбке Вулли я видел, что он наслаждается вечером у Лионелло.
– У твоего отца был свой столик у Лионелло?
Я рассмеялся.
– Нет, Вулли. У моего папаши нигде не было столика. Но шесть роскошных месяцев он был метрдотелем, и мне позволяли сколько угодно торчать на кухне, только не мешать.
Я хотел рассказать Вулли о Лу, шефе, но тут нас обогнал грузовик, и шофер погрозил мне кулаком.
В другой раз я показал бы ему шиш и уже собрался, но тут заметил, что, увлекшись своим рассказом, сбавил скорость до тридцати. Неудивительно, что шофер разозлился.
Но когда нажал на газ, оранжевая стрелка на спидометре сползла с двадцати пяти на двадцать. Я дожал педаль до пола – скорость упала до пятнадцати, тогда я свернул на обочину, и машина встала.
Я выключил и включил зажигание, досчитал до трех и нажал стартер – никакого эффекта.
– Чертов «студебекер», – пробормотал я. – Наверное, сел аккумулятор. Но тут же сообразил: радио работает, значит, дело в другом. Может быть, свечи?..
– У нас кончился бензин? – спросил Вулли.
Я посмотрел на Вулли, потом на указатель уровня топлива. Стрелка, тоже оранжевая, стояла на нуле.
Конец ознакомительного фрагмента.