Шотландец в Америке
Шрифт:
— Керби это не понравится, — сказал Дэмиен, — ему краснокожие не нужны. И всем нам тоже.
— Но Керби здесь нет, — возразил Дрю.
— Да, он проверяет дежурных сторожей, — отрезал Дэмиен, — но я следующий за ним по старшинству, и я приказываю тебе оставаться на месте. Мы не можем рисковать еще одним погонщиком.
Дрю не обратил на его Слова ни малейшего внимания и снова взглянул на Габриэль.
— Где она?
Сердце у нее так громко застучало, что, казалось все услышали этот стук. Хоть кто-то
— Верный укажет дорогу. Он их нашел.
— Камерон! — угрожающе возвысил голос Дэмиен.
Шотландец дерзко вскинул брови, словно бросая Дэмиену вызов.
— Но там могут быть и другие краснокожие, — вставил Хэнк.
Он быстро взглянул на Габриэль и опустил глаза. Долговязый передернул плечом.
— А я поеду с вами, дьявол все побери.
Габриэль вспомнила, что он сам наполовину индеец, и полюбопытствовала про себя, как он сам все это время терпел унизительные нападки на своих предков. Она поймала взгляд полукровки. Он снова пожал плечами и едва заметно улыбнулся.
— И ребенок нам ни к чему, — сказал Дэмиен, потеряв одну позицию в схватке.
— Хочешь сам его пристрелить, Дэмиен? — вкрадчиво спросил Дрю.
Габриэль прижала к себе малыша.
— Ну, я этого не говорил, — смутился Дэмиен.
— Тогда что ты предлагаешь сделать с беззащитным младенцем? — спросил Дрю, и Габриэль уловила в его бархатистом голосе нешуточную угрозу.
— Да пусть бы оставался рядом с матерью! — выпалил Дэмиен, озираясь, но погонщики отворачивались, встречая его взгляд. Или опускали глаза, или, наоборот, глядели на небеса.
— Проклятье! — пробормотал Дэмиен, обводя их тяжелым хмурым взглядом.
Габриэль слабо улыбнулась Дрю. Ее глубоко тронула его человеческая порядочность, черта, которую шотландец всегда пытался отрицать.
И внезапной болью отозвалось сердце. Он был так далек, хотя стоял рядом и внимательно смотрел на нее. Его взгляд смягчился, упав на младенца, но все же Габриэль не досталось ни капли той щедрости чувства, которой Дрю на краткий миг одарил ее в один прекрасный летний день.
Долговязый недовольно фыркнул.
— Если ехать, то надо поторапливаться. На запад, так ведь, мисс?
Габриэль кивнула, не отрывая взгляда от шотландца.
— Спасибо. Спасибо вам обоим.
Дрю в ответ только пожал плечами.
— А где лопаты?
— В моем фургоне, — отозвалась она едва слышно, глядя в золотисто-карие глаза и стараясь проглотить застрявший в горле комок. Тут ребенок зашевелился, и это вернуло Габриэль к действительности.
— Что ты хочешь сделать с мальчиком?
— Как ты узнал, что это мальчик?
— Он не болтает, — ухмыльнулся Дрю. Габриэль возмутилась было, но все же ощутила слабую надежду. Если он ее поддразнивает, значит…
— Женщины тоже
Долговязый нетерпеливо прервал их пикировку:
— Ну, я пойду седлать лошадей, а ты, Скотти, возьми лопаты. Надеюсь, ты успеешь до рассвета, — добавил он хмуро и направился к коновязи.
Дрю пошел за Габриэль к фургону.
— Так что ты собираешься делать с младенцем?
— Кормить его.
— Чем?
— Молоком от Сэмминой мамаши.
— Ты когда-нибудь доила полудикую корову?
— Нет.
— А вообще хоть раз в жизни доила?
Габриэль помедлила, но, видя, что лицо Дрю окаменело, робко ответила:
— Не приходилось.
— Тогда не начинай. Пусть корову подоит кто-нибудь из погонщиков. Большинство из них в прошлом фермеры.
— Но они…
— Да просто улыбнись им. Лучше всего Хэнку. Он же влюблен в тебя по уши.
— Но…
— И не беспокойся о младенце. Никто из погонщиков его и пальцем не тронет.
— Из-за тебя?
— Нет. Они просто на словах воинственны. У них, конечно, есть основания ненавидеть индейцев, но ребенку никто не причинит вреда.
Они дошли до фургона. Габриэль, поколебавшись, протянула Дрю ребенка. Тот с готовностью принял малыша, взял крепко, но бережно, и без тени замешательства или неловкости улыбнулся, глядя на крошечное личико. Габриэль, очарованная этим зрелищем, секунду смотрела на них, затем поднялась в фургон, нашла две лопаты и взяла лоскут, который оторвала от одеяния женщины. Когда она вышла, Дрю печально взглянул на нее.
— Тяжкая жизнь предстоит этому младенцу, как бы ты ни старалась ему помочь.
— Вот уж нет, — отрезала она решительно. — Уж будь уверен, я позабочусь, чтобы ему было хорошо.
— И как же ты это устроишь, девушка?
— Я сама его воспитаю, — сказала Габриэль, и это было не пустое обещание — она отдавала себе в этом отчет.
— Но ведь это не теленок, которого можно вернуть матери-корове, — возразил Дрю.
Габриэль прямо взглянула ему в лицо. Возражать бесполезно. Он твердо уверен, что она — легкомысленная и ветреная глупышка. Значит, придется доказать, что он ошибается. Неизвестно как, но доказать.
Подъехал Долговязый, ведя в поводу вторую оседланную лошадь. Он посмотрел на ребенка, которого все еще держал на руках Дрю, потом на Габриэль — и покачал головой, словно при виде двух умалишенных.
— Ты готов, Скотта?
— Угу.
Дрю взглянул на Габриэль.
— Так, ты говоришь, собака приведет нас на место?
Габриэль нагнулась, погладила Верного по голове, затем достала из кармана лоскуток и дала ему понюхать.
— Иди, мальчик, ищи, — только и сказала она.
Собака вильнула хвостом, будто давала знать, что поняла, — и легко побежала в западном направлении.