Шоу должно продолжаться, Акиро-сан!

Волков Тим

— Я не ошибаюсь. А еще я выяснила, что вчера на господина Вакедо было произведено некое воздействие, — сказала Татуми.

— Какое воздействие? — насторожено уточнил я.

— Он не просто так начал вам помогать тогда. Когда он вообще кому-то помогал?! — девушка хмыкнула. — Я обнаружила какое-то кратковременное ментальное воздействие.

— Дорогая Татуми! — стараясь придать голосу как можно больше ласки и тепла, произнес я. Применять сейчас на ней это самое кратковременное ментальное воздействие сейчас не было и

речи, поэтому нужно использовать природный талант и харизму. — Никакого воздействия не было. Просто господин Вакедо…

— Он не испытывает никакой ауры горя и боли, — перебила меня врач. — Многие тут говорят, что у него что-то там в семье случилось, что животное любимое погибло. Но я не почувствовала в его ауре ничего такого. Он ведь каждое утро ко мне заходит, чтобы получить порошки от изжоги. Я незаметно для него проверила и убедилась, что у него все в порядке с душевным спокойствием. Что вы об этом думаете? — задала свой провокационный вопрос, и смотрит на меня. Выжидает.

Я напрягся еще сильней.

— Татуми, я же все-таки считаю, что нет тут ничего необычного, и вы занимаетесь немного не тем. Вы ведь медицинская сестра, а не психолог. Предлагаю лучше вам заняться вопросом чрезмерного потребления кофе. Звукорежиссеры хлещут его по несколько чашек за раз. А это, на минуточку, сплошь пожилые люди. Отгоняйте их от кофемашины, чтобы сердце себе не садили, а то встанут плотным кольцом, и другим кофе не дают! Или вот.

Я остановил проходящего мимо режиссера эфира. Он выходил из своей каморки. Кажется, его звали Озэму.

— Что такое? — растерялся тот, ничего не понимая.

— Посмотрите на господина Озэму.

— Зачем? — не поняла Татуми.

— Действительно, зачем? — смущенно спросил режиссер. Он напоминал кролика из мультика про Винни Пуха, а круглые большие очки, которые он поправлял, морща нос, только усиливали сходство.

— Да у него кожа вся белая как у призрака! Вон, вены синие даже просвечивают. А под глазами серые мешки. Он же в комнате за режиссерским пультом сидит круглыми сутками. А там даже окна нет. Здоровье гробится.

— Знаете, он в чем-то прав, — смущенно заметил Озэму. — Комнатка и в самом деле маленькая, а вентиляция слабая. Устаешь сильно.

— Вот видите!

— Хорошо, — согласилась Татуми, растерянная таким резким поворотом нашей беседы. — Пройдемте, господин Озэму, в мой кабинет. Я вам приготовлю хороший порошок для поправки здоровья.

— Было бы великолепно! — обрадовался тот. — Только давайте я быстренько пультовую закрою на замок?

Он убежал, а потом вернулся, запыхавшийся, но довольный. Явно радуется, что сейчас отправится с красоткой Татуми в ее кабинет, где они совершенно одни будут готовить ему порошки для здоровья. Я даже почувствовал, что Озэму надушился парфюмом.

— А передачи кто ставить будет? — с сомнением спросила врач.

— Я на таймер выставил! — сияя,

ответил тот.

Так они и ушли.

Татуми не давала мне покоя. Ее попытки выяснить, что же произошло и чрезмерный интерес к моей персоне заставляли меня напрячься. До чего же любопытная барышня! И чего она ко мне привязалась? Делала бы свои порошки, а не этой чепухой занималась. Может так случится, что она разузнает всю правду про меня. Что тогда? Я тряхнул головой, отгоняя плохие мысли. Нет. Ничего она не выяснит. Просто не буду попадаться ей. И руку давать не буду, а то она по пульсу какие-то просто невероятные вещи может узнавать.

Размышляя над всем этим, я вдруг пришел к неожиданному выводу. Просто так даром пользоваться опасно. Нужно использовать защиту. По принципу ледяной пули, которая поразив цель, растворяется внутри, не оставляя улик. Или стелс-технологии, которые не заметны в радиоэфире. Вот и мне нужно что-то подобное. Дар — штука нужная. И для продвижения вверх необходимая. Но необходимо ее немного прокачать и модернизировать, чтобы так сильно не палиться. Вот только на ком оттачивать это мастерство?

* * *

Ближе к обеду стало известно, что «Страницы истории» выпустят уже сегодня вечером, в самый прайм-тайм, в связи с чем монтажеры усиленно работали, чтобы закончить монтаж передачи.

— Посмотрим прямо тут, — предложил Исао, кивая на студийный телевизор, который висел в коридоре возле кофейного аппарата. — Через час начнется.

— А домой не пойдем? — удивился я.

— Так сегодня вечерняя смена, — ответил Исао. — Сегодня до поздней ночи работаем, или твоя болезнь опять прогрессирует, — хитро поглядел он на меня.

— Нет, — хохотнув, покачал я головой. — Просто забыл.

— Так вспоминай! В третьей студии съемки документалки, там нужно свет с фильтрами выставлять.

Я тихо выругался. Работать до поздней ночи не было никакого желания… Хотя возвращаться в каморку в которой живу желания тоже особого не было. Сходив вновь к кофейному аппарату, у которого уже и в самом деле не было ни одного звукача, мы взяли по паре двойного эспрессо, уселись за коробки из-под оборудования и принялись смотреть передачу «Страницы истории».

Заставка была так себе — какие-то летающие полоски и треугольники, томный закадровый голос, произносящий слова «время», «история», «жизнь», «судьба», «беседа» навевали такую тоску, что захотелось переключить это прямо сейчас. Но я сдержался, желая увидеть себя в новой ипостаси ведущего. Первый появившийся кадр не впечатлил, к тому же он был завален. И снимал не меня, а стену. За кадром — голоса. Потом кадр поворачивается. Но опять не на ведущего и его гостя, а в сторону помощников. На заднем плане видны скачущие коты, пробравшиеся в студию через открытую дверь.