Шоу должно продолжаться, Акиро-сан!
Шрифт:
Вакедо вдруг окатила обжигающая волна. Его бросило в пот, но эта теплота была приятной.
«Она… она сварила для меня суп! — едва не задыхаясь от переполняющих его чувств, подумал он. — Для меня! Неужели это и есть любовь!»
— Вот. Возьмите, — протянула банку Кумико, обеспокоенно глядя на лицо Вакедо, которое вдруг словно бы начало таять и поплыло — улыбка растянулась почти до самых ушей, а и без того узкие глаза превратились в две тонкие черточки.
Трясущимися руками Ваедо взял банку. Открыл ее. Понюхал.
— Как вкусно пахнет! — произнес он, хотя нагло соврал.
Этот жест — обнюхивание банки, — еще больше смутил Кумико.
— Вы же ведь поняли, для чего я это принесла? — осторожно произнесла она.
— Конечно! — просиял Вакедо. — И огромное вам спасибо! Очень приятно! Не ожидал!
— Пожалуйста. Просто я так беспокоилась о нашем песике, и понимаю что вы человек занятой.
«О нашем песике! НАШЕМ!» — Вакедо едва не грохнулся в обморок. Перед глазами все поплыло в пьянящем тумане дурмана, и он грузно плюхнулся на стул, не замечая даже, что немного супа пролилось ему на штанину. А в голове продолжало эхом крутиться сказанная девушкой фраза.
Нашем песике.
Нашем — это значит общем. А общем — это значит совместном. А совместным — бывает только семейное счастье. Семейное счастье с Кумико.
Вакедо вдруг отчетливо представил, как будет возвращаться домой после трудного рабочего дня, а Кумико будет его встречать на пороге. Поможет ботинки снять, тапочки принесет. Потом они вместе пойдут ужинать. Неспешные разговоры. Говорить будет в основном Вакедо — рассказывать, каких высот добился сегодня. А Кумико с раскрытым от удивления ртом слушать. А потом в кухню вбегут двое деток — мальчик Кето и девочка Норико. Кето будет похож на Вакедо, а Норико… тоже на него. Они обнимут папу, расскажут о том, что их в школе спрашивали, кем они хотят стать, когда вырастут и они ответили в один голос — начальником телевидения, как папа. И Вакедо звонко рассмеется и даст детям по конфетке. А потом они вместе с Кумико лягут в траву — в мечтах сочная ярко-зеленая трава как-то сама собой появилась под ногами, а потолок вдруг исчезла, открывая бездонное небо. И лежа в траве, они будут смотреть на звезды и считать падающие, загадывая желания.
— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросила Кумико, подойдя ближе. — Вы выглядите неважно.
— А, что? — усилием воли, Вакедо вернулся в реальный мир. Со мной все в порядке! В полном порядке! — растянулся в улыбке мужчина, масляным взглядом глядя на девушку.
— Кстати, а где Пончик? — спросила Кумико, когда неловкая пауза стала невыносимой.
— Что? — вновь выныривая из задумчивости, рассеянно произнес Вакедо.
— Пончик — где он?
— Он… дома остался, — ответил тот. — Я оставил его дома. Чтобы он… в общем, он дома.
— Ну я тогда пойду, — произнесла Кумико. И поспешно ретировалась, оставляя оглушённого счастьем Вакедо одного.
* * *
— Она принесла мне еду! — выдохнул Вакедо, закончив свой рассказ. — Представляешь?! Тебе когда-нибудь девушка еду на работу приносила? Мне — никогда! А тут вдруг… — он вновь кивнул на стол, на котором стояла банка.
— Постойте… — насторожился
— Я уже попробовал, — перебил меня Вакедо. — И едва заметно сморщился. — Чуть недосолено, конечно, да и вкус у супа очень специфичный. Но это ничего. Когда мы поженимся Кумико пойдёт на кулинарные курсы. А пока она будет учиться — я тоже умею готовить. А то, что у нее не получилось, так это же главное. Важен сам жест. Понимаешь?
— Понимаю я другое. Не хочу вас огорчать, но суп предназначался не вам, — ответил я, глядя на банку, в которой покоилась бурая жидкость. Тара была наполовину пуста. — А Пончику.
— Как это — Пончику? — удивленно вскинул брови Вакедо.
— Ну Кумико же сама ясно это сказала.
— Нет, — категорично заявил начальник, качая головой. — Суп — для меня. Ты просто завидуешь.
— Завидую?! — рассмеялся я.
— Такая красотка приносит мне суп — тут любой завидовать будет. Но я на тебя не обижаюсь, Акиро. Меня бы и самого раздирала лютая зависть, если бы Кумико кому-то другому суп принесла.
— Я не завидую!
— Завидуешь. Даже вон покраснел весь.
— Да я… — я понял, что убеждать в чем-то сейчас Вакедо просто бессмысленно. Поэтому махнул рукой.
— Она так и сказала — наш песик! Подумать только! — Закатив глаза, произнес Вакедо. — Представляешь?
— Ну она же не могла сказать «мой песик», ведь он явно не ее, а ваш. Поэтому она и сказала так… — попытался я хоть что-то обосновать.
— Ох, Акиро, не думал, что ты такой, — глядя на меня, покачал головой Вакедо.
— Какой это? — решил уточнить я
— Завистливый, — огласил вердикт Вакедо.
— Да не завидую я!
Вакедо бросил на меня холодный взгляд. Потом демонстративно подошел к столу, взял банку и отпил глоток.
Даже мне стало тошно.
А Вакедо и вовсе перекосило.
— Ух-х… Какая же…— простонал он, весь содрогаясь и покрываясь гусиной кожей. — Но тут не вкус важен, а сам жест. Забота.
И сделал еще один глоток.
Я отвернулся, не в силах выдержать этого зрелища.
Вакедо закашлялся. Надсадно простонал:
— И в самом деле лечебный суп — всё в тонус приходит, аж судорогой мышцы сводит. Лучше любого кофе бодрит. Хочешь хлебнуть? Я поделюсь.
— Нет уж! — поспешно отказался я. — Благодарю, но не буду. Не голоден, только что из столовой.
С этими словами я откланялся и направился на выход — запах собачей еды пропитал весь кабинет начальника и пахло тут специфично. Вакедо проводил меня холодным взглядом.
* * *
Кабинет Татуми Мори
Татуми стояла у окна, сжимая телефон так, что побелели костяшки. Холодный ветер шевелил занавеску, но ей казалось, что холод идёт изнутри — от мыслей, что роились в голове. И все они были только об одном человеке — Акиро.
— Профессор Сайто-сэнсей, — произнесла она, едва из динамика раздался знакомый старческий скрипучий голос. — Добрый день!
— Татуми! — сразу узнал её старик. — Рад слышать тебя. Давно не звонила. Небось позабыла уже о старике Сайто?