Шоу продолжается
Шрифт:
Глава 37
Новые детали
Когда Хару ехал в общежитие после фотосессии, менеджер Пён вручил ему лирику новой песни — нужно хорошо ее запомнить до вечера. На демо-записи два спокойных голоса, которые знакомы Хару еще со времен шоу. Он впервые подумал, что где-то в студии «Encore» сидят два очень хороших вокалиста и записывают пробные версии треков для Роуна.
Песня была… немного неожиданной. Она называлась «Backbone». Дословно — хребет. Но значение ближе к «Докажи, что у тебя есть стержень». Прояви характер, сражайся за свою мечту, не
Учитывая название группы и обещанный соблазнительный концепт, Хару ожидал чего-то… про любовь.
Хотя песня ему понравилась.
«Упал — поднимайся, покажи всем, что ты достоин своей победы. Прояви характер, потому что только сильные люди получают все, о чем мечтали.»
И музыка красивая. При том, что сам Хару не фанат поп-музыки (еще один повод задаваться вопросом — куда полез, спрашивается?), он бы этот трек слушал с удовольствием.
Но, перед тем, как отправиться в студию, ему пришлось выдержать работу со стилистом.
Во время разбора гардероба, стилист отобрал у Хару почти все. Даже джинсы признал неподходящими, а из пяти футболок «выжила» только одна, белая. Хару пришлось перемерить такое количество одежды, что это можно уже было расценивать как физическую нагрузку.
Радовало, что его новый стиль не вызывал отторжения. Он… достаточно обыденный. Просто теперь у него в гардеробе больше брюк и рубашек, но все они свободных фасонов, из немнущихся тканей. Появились свитера и кардиганы. А еще его отругали за то, что он не носит свитер и кроссовки от Dior.
Большая часть новой одежды была не особо дорогой: местные бренды либо предметы известных марок. Корейские бренды одежду, преимущественно, дарили, но были и позиции, которые агентство выкупит и запишет ему в счет долга. Несмотря на то, что это лишние траты, Хару не был против. Он за полгода подрос и набрал мышечную массу. Гардероб все равно пришлось бы обновлять.
Из общежития Хару пошел в агентство пешком, но сразу на входе его перехватил менеджер Квон, повел ужинать вместе с группой. Менеджеры завели всех семерых чуть ли не в первое попавшееся заведение и оплатили корпоративной картой. Просили не объедаться — расписание плотное, петь им предстоит сразу после ужина.
До «Encore» дошли пешком, весело болтая по дороге.
Внутри их встретил уже знакомый менеджер, провел в студию. То, что Роуну не терпится начать работу, чувствовалось — очень уж воодушевленным он выглядел. Еще и ждал их буквально на пороге студии.
— Давайте начнем работу над песней! — весело сказал он.
Здороваться он не стал, сразу упал в кресло на колесиках и подъехал ближе к дивану, где все и сидели.
— Тесно? — уточнил он. — Хару, возьми кресло, подъезжай сюда.
Хару послушно взял второй стул на колесиках и подвез его ближе к дивану.
— Что по требованиям? — словно сам с собой говорил Роун, — Минсо хочет, чтобы первый и последний припев исполнял Хару. Мне хотелось бы, чтобы акцентные строчки вы исполняли хором… хотя нет, всемером будет слишком шумно. Скажем — втроем. Ноа, умеешь петь с фраем? Смотри, первая строчка твоя, исполняй ниже и с фраем. Вторая строчка, которая совсем маленькая — Хару.
[*Vocal fry, фрай-фонация, или просто фрай — манера исполнения с расщеплением, то есть — с легким хрипом в начале фразы. Часто используется для большей драматичности.*]
Хару и Ноа удивленно переглянулись, немного разогрели голоса — буквально минутная распевка, а потом начали пробовать. Роуна не сразу все устроило — тут нужно выше, тут ниже, тут громче, нужно больше четкости. Провозились с первыми строками минут десять. Потом перешли к следующим. Немного досталось Сухёну: Роун хотел, чтобы тот исполнил строку прехоруса, но парню никак не удавалось найти такое звучание, которое бы устроило их немного странного продюсера.
На совместный разбор песни ушло больше часа. До слез Роун никого не довел, но пару раз переходил на крик. Хару в полной мере ощутил, насколько странно с Роуном работать. Такой добрый и понимающий человек, все объясняет, все показывает, а потом — бац! — и начинает громко ругать за что-то.
Казалось бы — они разобрали вокал, теперь будет проще записать. Но нет, в вокальной кабине Хару провел минут сорок. Переписывал партии снова и снова, потому что Роуна не все устраивало.
— Можешь петь припев ниже? Так твой голос звучит сексуальнее, — говорил Роун в микрофон.
Хару тяжело вздыхал. Раньше он так пел на Мёндоне, это действительно выигрышно звучит, он и сам это знает. Но во время шоу стало понятно, что такая манера исполнения требует больше воздуха, поэтому будет тяжелее дышать во время танца, он может начать хрипеть и проглатывать слова. Однако Роун был неумолим — отрепетируешь позднее, у тебя больше двух месяцев. Главное — красивое звучание трека. Причем, Роун так относился ко всем. Можешь в спокойном состоянии? Научишься делать это в танце!
Потом, когда Хару уже закончил работу над своими партиями и ждал, пока запишутся остальные, он понял, что песня действительно приобретает очень интересное звучание. Смены регистров, сложные вокальные техники, звук объемный, очень… брутальный. Как будто рок-звезды решили уйти в к-поп.
Чанмин, правда, был немного недоволен. На демо у песни был бридж с рэпом. Чанмин его записал, но Роуну не нравился итоговый вариант. Он что-то переделал в музыке и заставил Чанмина прочитать эти же строки, только медленнее, более низким и спокойным голосом. Из-за этого свои умения как рэпера Чанмин в этой песне продемонстрировать не сможет. Зато, стоит отдать должное, потом контраст с прехорусом был изумительным — от низкого почти-шепота Чанмина — к чистому и высокому вокалу Юнбина.
За время записи Хару сильно устал, но домой они не пошли. Начали записывать сначала «Must be nice», а потом и «Lose control». Все — долго, вдумчиво и с проработкой деталей. Некоторая робость перед Роуном прошла, они начали разминаться в студии — устали сидеть на одном месте. А Тэюн, который эту ночь почти не спал, вообще уснул на диване. Менеджер Квон был с ними все это время, принес всем кофе где-то часов в девять вечера, когда они только начали записывать старые песни.