Шоу продолжается
Шрифт:
Хару начал замечать что-то интересное. Песни претерпели заметные изменения в звучании. Роун делал сильный акцент на разнице голосов и узнаваемой манере исполнения. Хару, например, приходилось очень нелегко. У него широкий диапазон, но на шоу, например, он обычно брал высокие ноты, потому что ему они даются легко, а остальным для этого приходится постараться. И эта обязанность никуда не делась — он все еще сам исполнял все самые высокие партии. Но Роун хотел слышать еще и природный тембр Хару, то есть более низкий голос. Он все повторял что это очень сексуально
У Роуна вообще многое описывалось словом «sexy». Ноа должен чаще демонстрировать свой джазовый вокал, потому что это «sexy». Тэюн — петь ниже, потому что «sexy». Юнбин становится «sexy», если добавляет побольше эмоций в голос. А Шэню достается большинство двусмысленных фраз, потому что он весь «sexy». Про то, сколько всего «sexy» у Хару, даже вспоминать неловко.
Оказывается, во время записей треков для шоу Роун сдерживал себя, на деле он… ну, немного пошляк. И совсем не-немного матерщинник. Он не особо креативен в этом, поэтому чаще всего в студии звучало его коронное «сэкс-сии» и тихие «щибаль», «чэнг-чанг» и «ттонъ».
Из студии они всемером вышли в половине двенадцатого. Машина развезла всех по домам, причем тут Юнбину и Чанмину повезло меньше всех — они живут далековато от студии.
У Хару дома все спали, кроме бабули. Она сидела на кухне и вышла его встречать.
— Почему не спишь? — обеспокоенно спросил Хару. — Я же написал, что буду поздно.
— Как я могу заснуть, когда мой любимый внук еще не вернулся. Голоден?
— Нет, — отрицательно покачал головой Хару, — Во мне плещется три кружки крепкого кофе, но я все равно безумно хочу спать.
— Снимай верх. Руки у меня, конечно, уже не такие сильные, но хоть немного напряжение сниму.
Хару пришлось прямо в гостиной стянуть не только пальто, но и новенький кардиган с футболкой. Лег на диван, бабуля промяла ему какие-то точки на спине и, действительно, усталость стала ощущаться иначе — слабость есть, но напряжение отступило.
Попутно бабуля задавала ему вопросы и Хару рассказал все, что с ним произошло за день — и про разговор с Сон Анки, и про Им Минхёка с его милой родственницей, и про стилиста, и про долгую работу в студии.
— Им Минхёк тебя не узнал?
— Нет. А должен был? — удивился Хару.
— Твой прадедушка помог его отцу, — с улыбкой ответила бабуля. — Твой дедушка уважал господина Им, тот умер лет десять назад. Минсо к нам не ходила, а вот с Минхёком лично я знакома, хотя он мог меня и забыть — он подростком тогда был.
Хару удивленно захлопал глазами:
— То есть, когда Им Минсо сказала, что дедуля кажется ей знакомым, он решил сделать вид, что ее не знает? — скептически уточнил Хару.
Бабуля расхохоталась:
— Он мог. Он не показывает этого, но, на самом деле, ему не очень нравится, когда его узнают те, кто был знаком с ним… раньше. Кроме того… он действительно не знаком с Им Минсо. Возможно, она видела его на старых фотографиях, поэтому он и кажется ей знакомым. Но ты от дедушки в плане внешности унаследовал только телосложение, так что вы не особо похожи. Ты же не единственный Нам на
Хару с улыбкой кивнул. Нам — не самая распространенная фамилия. Но и не редкая, их таких по Корее точно больше тысячи человек ходит. Подозревать каждого в том, что он — знакомый твоего отца…
— Как, оказывается, тесен мир, — удивленно покачал головой Хару. — Я и не подумал бы, что вы могли их знать. Тогда кто такая Наён?
Бабуля пожала плечами:
— Не знаю. Я даже не знаю — есть ли дети у Минхёка и Минсо. Возможно, чья-то дочь. Минхёк в молодости жутким повесой был, она может быть его внебрачной дочерью. Да и какая разница? Или… тебе понравилась девочка?
Хару недовольно фыркнул, уходя от ответа. Но, на самом деле, понравилась. Не так, конечно, чтобы грезить о ней ночами, но… у него в последнее время из-за стресса и напряжения отношение к женскому полу несколько негативное. И так все плохо, еще они тут ходят… в мини-юбках. При этом ведь даже флиртовать ни с кем нельзя — агентство бдит, фанатки внимательно наблюдают, так что Хару пока и думать страшно о нормальных отношениях. Но, если бы всех этих проблем не было, он бы точно взял номер у Наён. Но… сначала карьера, потом девчонки.
Хару лег поздно, но на пробежку все равно встал. Настроение, правда, было просто отвратительным. А еще он едва не упал. По утрам становилось слишком холодно, ветви деревьев покрывались инеем, дороги — тонкой корочкой льда. Так и шею себе свернуть можно. Нужно либо искать какую-нибудь специальную обувь, либо переходить в помещение, либо отказываться от пробежек до весны.
Из-за неудавшейся пробежки Хару из дома вышел в не самом хорошем расположении духа. Тэюн, увидев его, внезапно улыбнулся:
— Кто так раздраконил тебя с утра пораньше?
Хару сначала нервно дернулся, но увидел веселый взгляд друга и как-то сдулся.
— Мне кажется, я так скоро на людей кидаться начну, — признался он.
— Я тоже уже устал, хотя мы начали работать только позавчера, — признался Тэюн. — И мне в понедельник тоже к Сон Анки идти. Что вы с ней обсуждали? К чему мне быть морально готовым?
— К отчету на пятьдесят страниц А4, где будет перечислено, что тебе можно делать, а что — нельзя, — вздохнул Хару. — Мне нужно еще успеть эту методичку где-нибудь отредактировать, чтобы шрифт сделать покрупнее, и распечатать… И не спалить перед людьми, которым это видеть нельзя.
— Своим старшим хочешь показать? — уточнил Тэюн.
Хару кивнул.
— И что, все настолько серьезно, что ты теперь все делаешь по сценарию?? — спросил Тэюн. — Сухёну вчера дали такую же меточку, он даже расстроился. У него еще в контракте было прописано, что он должен вести себя мило, а теперь выкатили огромный список требований. Ему даже в спортзале заниматься нельзя, он должен оставаться субтильным.
— У меня по внешности ничего нового, — ответил Хару, — Заниматься спортом можно, но набирать массу нельзя… ну, типа чуть подкачаться могу, но самым мускулистым в группе должен оставаться Чанмин…