Шпага, честь и любовь
Шрифт:
Глава двенадцатая
Рыжий поклонник Ианы подвергался испытаниям в меньшей степени. В то время, когда «Ламбрийская звезда» углублялась в бурлящие океанские просторы, Терон покачивался на роскошном диване кареты, катящейся с западного побережья к Леонидии.
Формально он получил приказ охранять Еву Эрланд, пресекать поползновения к побегу и самоубийству. По сути — не допустить её захват гвардейцами герцога, оставшимися в живых и мечтающими заодно «случайно» прикончить виновников смерти их товарищей. А по содержанию схлопотал массу насмешек,
Примирившись с несколько двусмысленным положением, Терон приобрёл по пути восьмиструнный музыкальный инструмент, напоминающий мандолу. Инстинктом опытного гитариста он разобрался в настройке, приспособился к непривычной форме резонатора, подобрал аккорды.
— Что предпочитаете, госпожа Ева? Героическое или романтическое?
— О любви, сеньор. Лучше — несчастной и неразделённой.
Дважды просить не пришлось. Старинные рыцарские баллады и современные романсы, повествующие о невзгодах любви, полились рекой.
Ламбрийка не уставала удивляться. Её сопровождающий вначале показался существом крайне поверхностным. Его распирали рассуждения о чести, занимали мечты о карьере, воодушевляла лишь романтика полёта, не понятная для дамы, не относящейся к тейской касте. События в недлинной жизни Терона свелись к двум категориям, отложившись как воспоминания о драках и попойках.
Музыка открыла неожиданную грань примитивной с виду натуры. Конечно, музыканту не нужно быть глубоко образованным, начитанным или хотя бы умным — достаточно иметь внутреннее чуткое восприятие и музыкальный слух, они подчас заменяют людям этой профессии иные таланты, так же как у собаки отличный нюх компенсирует не слишком острое зрение.
— Когда вы поёте, думаете об Иане, тей?
Терон, в момент вопроса перебиравший струны без слов, вздрогнул и прекратил игру.
— С чего вы взяли?
— Заметила, как вы смотрели на неё. Бедняжка почти смутилась.
Естественно, сейчас молодой человек смутился не меньше.
— Это так заметно?
— И абсолютно не предосудительно. Женщины могут возмущаться, что их бесцеремонно рассматривают, но мы негодуем стократ больше, если обделены вниманием вообще.
— Вам, госпожа, невнимание не грозит.
— Спасибо за комплимент, тей. Полагаю, девушка моего круга не вправе рассчитывать на вашу благосклонность — мы не умеем летать. Поэтому не нужно галантных слов, в которых могу заподозрить неискренность. Лучше сыграйте ещё.
И Терон снова ударил по струнам, тем самым справляя свою неопасную и необременительную службу.
На волоске судьба твоя,
Враги полны отваги,
Но, слава Богу, есть друзья,
Но, слава Богу, есть друзья,
И, слава Богу, у друзей есть шпаги.
— Вы сами написали эту песню? — изумилась Ева.
— Нет. Имя автора странное — Юр-ий Ря-шенцев. Необычное
— Да, я слышала предание. Явился к нам из-за восточного хребта из города монастырей…
— Возможно, это только легенда — другой мир и отважные люди. Но мы, теи, чтим её, — заверил Терон, перебирая струны.
Его другу Алексу пришлось труднее. Без того бурлящее море, принявшее в ладони «Ламбрийскую звезду», приготовило путешественникам испытание жесточайшим штормом.
Вместе со спутницей он заперся в номере. Оба привычны к болтанке в небесах, но такое… Каюта ходила ходуном, судно швыряло вверх и вниз, с борта на борт и носа на корму. Через непродолжительное время содержимое желудка мощно ударило по горлу снизу, и только присутствие женщины заставило Алекса до поры сдерживать позывы. Иана сломалась первой, помчавшись в гальюн на коридор. Но все подобные места уже оккупировали менее стойкие страдальцы.
— Синьора! Если хватит смелости, предлагаю подняться наверх.
— Смоет!
— Привяжемся.
Это решение спасло их, когда «Ламбрийская звезда» со всего ходу врезалась в пароход, потерявший подвижность и беспомощно болтавшийся посреди океана. Оба судна начали тонуть с ужасающей скоростью, не давая ни малейшего шанса спуститься в каюту и взять вещи. Возможно, «Звезда» продержалась бы больше, чем её несчастливый напарник. Но корабль, получивший удар в борт, принялся тонуть, увлекая в пучину своего убийцу.
При виде того, как опасно увеличивается дифферент на нос, Алекс увлёк Иану к шлюпкам, куда сбегались обезумевшие от ужаса пассажиры, а члены экипажа пытались навести порядок. И не обладая морским опытом, оба тея моментально поняли, что спустить шлюпки и наполнить их людьми совершенно не хватает времени.
— Алекс, мы должны попасть в Ламбрию непременно… Это важнее, чем наши жизни и жизни всех на судне.
Он беспомощно оглянулся. У правого борта, куда пара выбралась переждать шторм, команда повернула шлюпбалки наружу, спуская на воду вёсельные скорлупки, дающие иллюзорную надежду на спасение в штормовом океане. А на палубу к борту посыпались пассажиры, в том числе — женщины и дети. И он, дворянин и человек чести, оттолкнёт их ради места в шлюпке?
Очередная свирепая волна ударила по сцепке агонизирующих судов. Послышался грохот, за ним — короткий треск, эти звуки пробились через рев океана.
— Иана, шлюпки, висящие на талях, как мне кажется, разбило о корпус.
— Всевышний! Было бы у меня крыло…
— Мы слишком далеко от берега. Поэтому сохраняем спокойствие.
Они плотнее запахнули плащи.
Судно ещё более погрузилось, волны постоянно перекатывались через палубу. Алекс и Иана, вцепившиеся в леера, давно уже промокли до нитки, как и другие. Пассажиры падали, поскальзываясь на покрытом водой настиле, нескольких, не удержавшихся, прямо на глазах смыло за борт.