Шпага Суворова
Шрифт:
Старшина посмотрел на девушку.
– Одобряю! Она дело говорит! Товарищи!
– повернулся он к солдатам. Сегодня шпага не найдена, но это не значит, что ее нет. Завтра ее найдут наши товарищи в другом месте. Но в ее поисках есть и наш труд. Не правда ли? Этого у нас никто не отнимет.
– Правильно! Правда! Конечно, так!
– ответили дружным хором молодые бойцы.
Я поблагодарил всех и дал последнюю команду - поужинать, отдохнуть и возвращаться в город.
Поезд увозил нас все дальше от места неудачной экспедиции.
С
Но меня все случившееся тяжело поразило. Я не находил покоя много дней. Мне казалось, что товарищи по работе, встречаясь со мной, улыбались и едва заметно переглядывались между собой. Даже сочувствие вызывало во мне досаду.
На самом деле большинство работников музея не изменило ко мне своего отношения и вместе со мной переживало беду.
Розыски шпаги Суворова становились делом чести работников музея. Я старался разгадать тайну шпаги и видел: большой коллектив научных работников внимательно следит за моим трудом. Я понимал: каждый из них придет мне на помощь в любую минуту, но на мне лежит большая ответственность. Имею ли я право сомневаться в своих силах? Нет, не имею. Эти мысли помогали мне в самые тяжелые минуты.
Я думал: труд музейного работника, отыскивающего какую-нибудь ценную в историческом отношении вещь, подобен труду ученого-искателя.
И тот и другой по случайным надписям, по оброненным фразам, обломкам и обрывкам восстанавливают целое, и оно дает представление о жизни страны и народа.
Я вспомнил встречу с молодым учителем-историком в городе Боровичи, куда приезжал, разыскивая суворовские вещи.
Он говорил:
– Всякий труд, если ты полюбишь его и отдашь ему свои силы станет частью тебя самого, твоею жизнью. Он перейдет из ремесла в искусство и поднимет человека на такую высоту, откуда он видит дальше и глубже. Мы с радостью глядим на такого человека и хотим пойти с ним в ногу, хотим догнать наш завтрашний день.
С большой радостью я вспомнил эти слова скромного учителя и снова приобрел уверенность. "Никакие преграды не остановят меня, - решил я.
– Я найду то, чему отдал так много труда".
Снова у старого доктора
Обдумав свои поступки я убедился: нет, мне не удалось получить от доктора точные сведения, а он мог дать все, в чем я нуждался.
Это и послужило причиной моих неудач.
Мне пришлось еще раз ехать в Колпино к доктору и допытываться, - не знает ли он, кто из друзей или знакомых его младшего брата остался в живых.
Неудача с нашей затеей расстроила старика больше меня.
Он считал себя главным виновником этих безуспешных поисков и старался загладить свою вину.
– Вы уж простите меня, старика, - говорил он извиняющимся тоном. Такая чепуха получилась! Не ожидал! Никак не ожидал!
Я успокаивал
– Так-то оно так, - возражал доктор, - но я вас подвел. В мои годы это непростительно.
Разговорившись с ним, я узнал, что в Ленинграде на Петроградской стороне живет его сестра - профессор медицины. Я занес в свою записную книжку еще несколько фамилий. С этими людьми дружил и встречался тридцать лет назад младший брат доктора.
Расстались мы поздно.
Домой я вернулся глубокой ночью, но спать не мог.
Не знаю, как мне удалось дотянуть до утра: казалось, время остановилось.
Я ходил из угла в угол, ложился и снова вставал. Стрелки на часах точно застыли.
Наконец пробило восемь. Я не мог больше ждать и через полчаса уже позвонил по телефону в квартиру профессора.
Рекомендации доктора оказалось достаточно.
У порога меня встретила молодая девушка - дочь профессора.
– Проходите, проходите, - говорила она и с приветливой улыбкой протянула руку.
– Меня зовут Катей, - представилась девушка.
– Я студентка медицинского института. Садитесь, - предложила она и указала на стул. Маму вызвали по срочному делу, и она поручила мне принять вас.
Я сел и, не теряя времени, спросил:
– Вам известна цель моего прихода?
– Догадываюсь, - ответила студентка.
– Вас интересуют предметы, связанные с именем Суворова. У нас с мамой есть старинные вещи, но нам неизвестно, принадлежали ли они Суворову.
– С этими словами Катя сняла с буфета и подала мне хрустальный кубок с гравированным по стеклу рисунком.
В моих руках лежал, сверкая гранями, почетный кубок Семеновского полка.
Это из него в дни полковых празднеств пили здравицы командир и офицеры, передавая его из рук в руки.
Я осматривал его, любуясь переливами хрусталя. Мои руки дрожали. Я волновался. Ведь этот кубок находился до 1917 года в полковом музее Семеновского полка; он мог привести меня к шпаге Суворова.
– Номер второй, - весело сказала Катя, - сиамские слоны!
Я глядел и не верил глазам. Передо мной стояла группа: три слона, выточенных из черного дерева и отделанных белой костью. Мастерство выдавало работу искусного художника.
– Я знаю этих слонов!
– невольно вырвалось у меня.
– Осмотр продолжается, - шутя сказала Катя и вынула из шкафа пачку рисунков, перевязанных ленточкой.
– Гравюры восемнадцатого столетия. В них ни я, ни мама не разбираемся, но они особенно почитаются любителями древностей, засмеялась девушка и подала мне связку рисунков.
Старинные гравюры взволновали меня еще больше. Мне казалось, вот-вот я нападу и на след желанной шпаги.
Без сомнения, в квартире профессора хранились вещи полкового музея. Непременно нужно было узнать, когда и как они сюда попали.