Шпион в костюме Евы

Хмельницкая Ольга

– Дыхания не хватило! – пожаловалась Гнучкина. – Надо еще раз попробовать. Главное, чтобы газ в зажигалке не закончился раньше времени.

– Или кислород здесь, – прошептала Ева, которой показалось, что атмосфера в помещении заметно сгустилась.

Мадам вздохнула, потом набрала в грудь побольше воздуха и снова принялась дуть.

Чабрецов подошел к «Форрестеру» и положил руку на капот машины. Он был еще теплым. Мужчина повернулся и посмотрел на колею. Ее полностью засыпал снег. Денис заглянул в салон автомобиля, потом

смахнул рукой белую пелену с номеров. Денис Леонидович огляделся. Автомобиль стоял так, что его было сложно заметить за забором, к тому же его укрывал слой снега. В случайные совпадения Денис Леонидович не верил.

– Сейчас мы все выясним, – сказал он и принялся нажимать на кнопки мобильного, намереваясь позвонить в ГИБДД и попросить выяснить, кому принадлежит «Форрестер».

Где-то недалеко хрустнула ветка. Чабрецов на мгновение насторожился. Огляделся. Никого. Он снова принялся набирать номер.

Удар был очень сильным и пришелся ему прямо по затылку. Охнув, Денис Леонидович выронил мобильник из ослабевшей руки, на которой было четыре пальца, и рухнул в снег. В глазах потемнело. На белоснежную поверхность земли закапала горячая алая кровь.

Было уже совсем темно, когда уныло дребезжащий «УАЗ» с трудом переполз за финишную черту и тут же заглох. Внедорожник весь перекосило от тяжелой дороги, капот приоткрылся, казалось, что машина, как большое усталое животное, сейчас завалится на бок и уснет. Зрителей оставалось совсем мало, большинство не выдержало мороза, снега и сгущавшихся сумерек. Прямо за отметкой финиша стоял красный «Паджеро», его пилот – маленький, толстый и улыбающийся змеиной полуулыбкой – о чем-то разговаривал с хозяином «Хладожарпромторга», который отказывался уезжать домой, несмотря на уговоры Маргариты. Грязный «Сузуки», занявший почетное, но – увы – второе место, расположился у входа в шатер, в котором располагалось кафе.

– Юрий Борисович! – радостно воскликнула Диана. – Как вы себя чувствуете? Как ваша машина?

Риточка скривилась, как будто проглотила что-то очень противное.

– Привет, – широко улыбнулся ей Коровкин, – мой автомобиль уехал на эвакуаторе, а я жду на финише, как и полагается главному спонсору соревнований. А как вы добрались? Наверное, очень устали! Надеюсь еще поговорить с вами о соревнованиях за вечерним ужином в ресторане «Лимпопо», – добавил он.

Он наклонился и дружески чмокнул Грицак в щечку. Та мгновенно покрылась от удовольствия красными пятнами. Рита Гнучкина позеленела.

– Милый, – проворковала она, закатывая глаза и отводя Коровкина в сторону, цепко схватившись за рукав его куртки, – что-то меня тошнит. Может, это из-за переживаний о маменьке?

Миллионер Коровкин тут же всполошился.

– Конечно, конечно, – заволновался он, – я представляю, как ты страдаешь из-за мамы. И еще… Дорогая, ты случайно не беременна? – с надеждой прошептал он.

– Возможно, – выдохнула Марго.

– Сильно тошнит? – продолжал Коровкин, провожая Маргариту, которая притворно морщилась, в машину организаторов. О Диане он мгновенно

и думать забыл.

– Ты слышала, – между тем радовалась Грицак, – он еще раз подтвердил, что мы пойдем в ресторан!

Хитрых телодвижений Маргариты простодушная и доверчивая Диана совершенно не заметила.

Мобильный Рязанцева зазвонил в тот момент, когда он собирался выйти из холодного неуютного барака, в котором, как он чуял сердцем, недавно была Ева.

– Да, Николай, – негромко сказал он в трубку младшему лейтенанту Яровенко. – Что-то срочное?

– Срочное, Владимир Евгеньевич, – подтвердил агент, – мы с Олегом знаем теперь, что нужно Чену на нашей кафедре! Это калифорний, искусственный элемент, очень дорогой, и у нас его много, весь Нью-Йорк хватит взорвать, одна воронка останется! Поэтому факт его наличия у нас и не афишировался.

В этот момент Рязанцев услышал, как на улице заработал двигатель автомобиля.

– Что это?! – прорычал полковник, сунул телефон в карман и ринулся из барака, на ходу доставая пистолет.

Он выбежал на улицу, но увидел только, как автомобиль, явно на полном приводе, быстро скрылся за деревьями. На снегу в луже крови лежал человек. Охнув, Рязанцев бросился к нему.

Скрючившись и подтянув под себя одну ногу, в сугробе лежал Денис Леонидович Чабрецов. Он был без сознания. Из большой раны на затылке у него вытекло много крови.

– Денис! – позвал Владимир Евгеньевич, аккуратно переворачивая Чабрецова.

Тот не отозвался. Холодея от ужаса, полковник набрал номер.

– Санитарный вертолет. Срочно! – закричал он, приблизительно назвав координаты района.

А потом снял куртку, свитер, порвал свою футболку на лоскуты и принялся перевязывать Денису рану на голове.

Селедкин дрожал так, что «Форрестер» вибрировал.

– Ну вот, мы еще и мента замочили! – говорил режиссер, кусая губы и задыхаясь от паники.

Ли Минь сидел на переднем сиденье спокойно, словно лев на отдыхе в саванне.

– Ничего, – пожал плечами Чен, – я тебе отдам за услуги сто тысяч, а ты потом откупишься. Никто твою машину, кроме того полицая, которого я завалил, не видел. А он уже ничего никогда никому не расскажет.

– Не полицая, а милиционера, – поправил Леонид Иванович Ли Миня, но тот посмотрел на него с таким откровенным глумлением, что режиссер покраснел и отвернулся.

– Куда мне ехать? – продолжал нервничать Селедкин.

– Заправь машину и поедем к тебе домой, – холодно сказал Чен, – если кто и видел твой автомобиль, ты всегда сможешь сказать, что искал по окрестностям любимую будущую тещу, которая сейчас покоится с миром в трех метрах под землей.

Селедкин кивнул.

– Кстати, я пока поживу у тебя, – сказал Ли Минь, – никто и никогда не будет искать меня там. А ты, модный режиссер, фильмы которого посмотрели, если я не ошибаюсь, аж два миллиона триста тысяч человек, пойдешь в понедельник на кафедру и кое-что там возьмешь для меня. Такую небольшую серую коробочку, очень тяжелую.