Шпионские игры
Шрифт:
— Красная лента на твоём посохе говорит сама за себя, — ответил ему я.
— Он проводник, — сказал Наливкин задумчиво. — «Красный караван». Вон она, лента. А я и не заметил сначала.
— Мне кажется, бывший проводник, — со скепсисом в голосе сказал Шарипов.
Старик молчал долго. Думал. Сомневался. Потом спросил:
— У вас раненый?
— Да! — крикнул ему Наливкин. — Нам бы не помешала помощь. Но многого мы не возьмём. У нашего товарища лихорадка! Кроме того, у него загноились
— Шурави в этих местах — плохой знак, — повременив несколько мгновений, сказал старик. — Они приносят за собой только беды.
— Он не поможет, — поджал губы Шарипов, обращаясь к Наливкину. — Мы только теряем время.
— Если ничего не предпринять, Искандаров умрёт, — сказал Наливкин ему вполголоса. — Мы должны сделать хоть что-то.
— Можем приставить ему пистолет к виску, — иронически заметил особист.
— Ты солдат, старик, — выступил я вперёд. — Это сразу видно. Ещё в королевской армии служил, ведь так?
Пастух молчал.
— Потом был в «Красном караване», помогал советским солдатам. Тайными тропами их водил. И от красной ленты не избавился до сих пор. А ведь знаешь, что носить её сейчас — опасная затея.
Большой пёс у ног парня заволновался. Гавкнул. Мальчишка опустился, чтобы взять его за ошейник.
Буля уставился на чужого пса, готовый защищать меня. Снова заурчал, но не показывая клыков. Я нагнулся и запустил пальцы в его маслянистую холку. Пёс глянул на меня.
— Тихо, Булат.
Потом я обратился уже к старому пастуху:
— Знаешь что, старик. Сейчас ты прав. Мы и правда принесли тебе беду. Случилось так, что за нами хвост. Через несколько часов тут, вполне возможно, будут головорезы…
— Уходите! — с явным акцентом вдруг выкрикнул парень. — Уходите отсюда! Нам нечем вам помочь! У нас ничего нет!
Старик строго сказал несколько слов парню. Они стали спорить, но старый пастух всё же осадил своенравного мальчишку. Тот отвернулся, забубнил себе что-то под нос.
— Если так, — снова крикнул старик, — то вам точно следует уходить.
— Думаешь, это тебя спасёт? — прокричал я. — Они не знают, куда мы идём, и будут допрашивать каждого, кого встретят.
Старик молчал.
— Встретил бы ты нас или нет, но ты уже в опасности. В опасности просто потому, что решил выгнать своё стадо на выпас в этих местах. Банде, что идёт за нами по пятам, плевать, шурави ты или местный. Для них все вокруг — враги.
— Не дави на него, Селихов, — шепнул мне Наливкин тихо. — Если будешь продолжать, он точно откажет.
А потом Наливкин закричал пастуху:
— Мы уйдём быстро! Не оставим тут никаких следов! За помощь
Старик не ответил и ему.
— Но мы можем сделать так, — крикнул я, проигнорировав слова капитана, — что вы останетесь в живых. Сделать так, что вы будете выглядеть в глазах головорезов, которые идут за нами, своими! Вы им поможете. Тогда, как минимум, они вас не убьют.
— Что? Что ты такое говоришь, Селихов?! — понизив голос, возразил мне Наливкин.
— О чём ты говоришь, шурави? — спросил заинтересовавшийся старик. — Как мы будем выглядеть для них «своими»?
— Селихов, что ты несешь? — зло зашептал Шарипов и даже приблизился ко мне, дёрнул за рукав.
— Не мешайте, — бросил я ему, отмахнувшись.
Наливкин молчал. Видимо, ждал, чего же я скажу старику.
— Когда они появятся здесь, — снова крикнул я пастуху, — вы добровольно расскажите душманам, куда мы ушли.
Глава 7
— Спокойно, спокойно Памир, — Кабиль придержал своего пастушьего кобеля, зарычавшего на отряд конных шурави, стоящих вдали, у ручья.
Потом парень глянул на отца. Его острокостное, грубое лицо, испещренное застарелыми оспинами, казалось задумчивым и напряженным.
— Ты ведь не поверишь им? — Спросил Кабиль тихо, — ведь прогонишь?
Старый пастух по имени Вахид ответил ему не сразу. Он думал долго. Молчал.
Лишь шум равнинного ветра, да редкое блеяние овец некоторое время было ответом молодому Кабилю.
— Тот молодой шурави говорил мудрые вещи, Кабиль, — тихо проговорил старый пастух. — От войны не убежишь, если она уже царствует вокруг. То, что произойдет сегодня, было лишь вопросом времени. Рано или поздно мы бы столкнулись с бандитами.
— Я им не верю, отец, — отвернулся Кабиль.
— С ними женщина и ребенок, сын, — сказал ему Вахид. — Шурви их не тронули, а даже, наоборот, кажется, стараются им помочь.
— Шурави убили дядю Дауда, — резковато бросил Кабиль.
Отец медленно обратил к нему свое лицо с густой, сероватой от седины бородой. Устало посмотрел на сына.
— Мой брат доверился не тем людям, Кабиль. Принял не ту сторону. За это он и поплатился. Мы с тобой не повторим тех же ошибок.
— Но отец… Если бы не шурави, мы бы…
— Если бы не шурави… — Взгляд Вахида, обычно спокойный и задумчивый, сделался вдруг жестче, — мы бы умерли с голоду. У нас не было бы столько овец. Не было бы совсем никакого будущего. Я обязан многим советской власти, сын. А пророк Мухамед, да благословит его Аллах и приветствует, учит нас быть благодарными и никогда не забывать добра. Вот и мы тоже не забудем.