Шрам на ладони
Шрифт:
И услышал:
— Откройте. Милиция.
Ноги налились чугунной тяжестью, липкая испарина покрыла лоб, а все внутренности словно сжала невидимая ледяная рука.
«Все. Конец… — подумал он. — Что делать? Господи, что же делать?»
Дверь затряслась от мощных ударов. Варламов отступил на шаг на негнущихся, непослушных ногах, и дверь тут же распахнулась, выбитая из коробки крепкими парнями в серой форме.
Резкий удар автоматного приклада в челюсть, внезапная боль вывернутых рук… Юрий дернулся на полу, пытаясь выдернуть кисти
— Варламов Юрий Андреевич? Вы арестованы.
Глава 62
ВЕСЫ ФЕМИДЫ
Загадочная дама эта богиня правосудия. Кто только додумался изображать ее именно так?
Ну, карающий меч в руке — это ясно. Вырубать под корень всех, кто «кое-где у нас порой»… Карать без колебаний и жалости.
Весы — это тоже понятно. Бывало, по крупицам, по крошечкам собираешь доказательства, а потом на суде бросают гирьки. Защита — свои, обвинение — свои. Кто кого перетянет…
Но почему у нее завязаны глаза? Слепая она, что ли? Или в упор ничего видеть не желает? Или же повязка означает, что следствие вечно блуждает в потемках?
Геннадий Дементьев с покрасневшими от бессонной ночи глазами лихорадочно листал утренние сводки.
Вот оно! Распоряжение по возбуждению уголовного дела по поводу двойного убийства и покушения на убийство гражданки Бахоревой… Следствие ведет Самойлов П. И.
Он вскочил и понесся по коридору в кабинет Пети Самойлова.
Тот глотал крепкий кофе. Сумрачно поглядел на вошедшего Дементьева.
— У тебя двойное убийство в Черемушках? — с ходу напористо начал Геннадий.
— Да.
— Обвиняемый Варламов Юрий Андреевич?
— Да… — протянул Самойлов удивленно.
— Ты его взял?
— Да.
Петр Иванович с раздражением отставил чашку. Дементьев облегченно вздохнул и уселся напротив него.
— Покажи-ка протоколы, Петенька.
— С какой стати? — вдруг взорвался тот. — Я всю ночь не спал. Уже практически все распутал. Вот жду только идентификацию. Иди, своим делом занимайся, Геннадий. Я здесь без тебя как-нибудь.
— Это ты занялся моим делом, — с вкрадчивой ласковостью заявил Дементьев. — У меня свидетель Варламов сейчас основной подозреваемый. А экспертиза показала, что убийство в обменном пункте произведено из пистолета системы «Вальтер». Ты ведь «Вальтер» изъял сегодня ночью с места происшествия?
— А откуда ты знаешь? — с подозрением поинтересовался Самойлов.
Черт! Ляпнул ненужное… Геннадий решил вести себя поосторожней.
— Знаю. Есть такие сведения. Слухами земля полнится.
— Пошел ты к дьяволу! — заорал Самойлов. — Нечего примазываться! Обидно, что я сразу расщелкал, а ты колупаешься?
— Ладно, — Дементьев поднялся. — Я пошел. — Он ткнул пальцем в потолок. — Это мой эпизод. У меня на них все улики.
Он хлопнул дверью. Вот козел! Конечно, Петруша обрадовался — все идет как по
— Таким образом, суммировав вышеизложенные факты, мы имеем все предпосылки к тому, чтобы не выделять это дело в отдельное производство, поскольку оно является составным эпизодом ранее возбужденного, расследованием которого занимаюсь я…
Геннадий бодро отчеканил казенные формулировки и с надеждой уставился на начальника следственного отдела.
Тот, недоверчиво поглядывая на него, припоминал вчерашний прокол с засадой.
«Дементьев вчера говорил про Черемушки… — он поморщился. — Выходит, я был не прав, что не разрешил ему выслать туда бригаду… Черт возьми… Неприятно».
— Андрей Андреич, я же говорил вам. Я предполагал нападение.
Дементьев сверлил взглядом две звезды в петлицах начальника, чтобы не выдать некстати своего плещущего через край торжества.
Вчера в этом кабинете его унижали, как мальчишку, ставя под сомнение его профессиональные способности.
«Так-то вот, старший советник юстиции. Убедился теперь, что прав был я? Только смиреннее голосок, смиреннее, а то наш Андрюша от обиды закусит удила».
— Н-да… — протянул начальник и постучал карандашом по столу.
— Вынужден признать, что я поторопился с арестом Грачева, — быстро «подмаслил» Дементьев. — В свете дополнительных фактов отчетливо вырисовывается картина его полной непричастности к преступлению. Все показания, данные им на допросах, получили подтверждение.
— Ну вот, — насупил брови начальник отдела. — А сколько ты его в каталажке продержал? Или тебя в институте не учили презумпции невиновности? Кто теперь ответ будет держать? Полное самоуправство. Думаю, выговор в приказе — это самое мягкое за такие штучки, Дементьев.
— Так ведь факты…
— А факты на то и существуют, чтобы их проверять, а не доверяться им вслепую.
«Раскипятился… — беззлобно подумал Геннадий. — Стыдно старику. Можно подумать, не знает, сколько невиновных под суд идет, а сколько преступников вынуждены отпускать за недоказанностью. Если бы я не решил проверить версию Сергея, то и накрутили бы ему на всю катушку, а ты, правдолюбец, сам с удовольствием подписался бы под окончанием дела».
— Виноват, товарищ старший советник юстиции, — вытянулся в струнку Геннадий. — Немедленно исправлю свою ошибку.
— На пупе перед ним крутись, но чтоб без жалоб, — предупредил начальник. — Будет жалоба — с тебя же стружки полетят.
«Знаю, — вздохнул про себя Геннадий. — Это вы умеете… По совести за такой «сложняк» благодарность должна быть с повышением…»
Но удовольствие от четко проделанной сложной работы перекрывало сейчас его честолюбивые мысли.
Начальник отдела нажал кнопку переговорника.