Шрам

Волхарин Ник

– Мой дом здесь – произнес он глядя в пол, на который одна за другой падали капли крови с его лица.

Моя попытка оказалось не очень удачной, и резкая боль заставила снова согнуться, но она была достаточно терпимой, чтобы я мог идти. Что и собирался сделать незамедлительно – уйти отсюда.

– Как скажешь. Ты знаешь, где меня искать.

После этих слов я развернулся и, ссутулившись как старик, двинулся прочь, оставляя его одного. На счет разбитого носа и порезов я не волновался, ведь даже без Хирурга в аптечке запасов медикаментов хватит на год вперед, а оказывать себе первую помощь по настоянию Пастыря умели все Грешники. Что касается моральной стороны вопроса, то мне просто больше не в чем было его убеждать. Я сказал

все что хотел, я дал ему понять, что никогда не забуду нашей дружбы и готов возобновить ее. Теперь ему решать, что делать дальше. Но точно я был уверен в одном – сегодняшняя наша встреча заставит его трезво взглянуть на вещи. Я разглядел это в его глазах. Осознание действительности, и двух дорог стелящихся перед ним. Найти в себе силы подняться или окончательно пасть – вот и весь выбор. Но этот выбор он должен был сделать сам, и ни я, ни Хирург не могли ему в этом помочь.

Покидая логово Грешников, я лишь мысленно пожелал ему удачи. «Я верю в тебя Джим. И всегда буду верить».

Глава 22

У Лилит было много вопросов в тот день. Обрабатывая пропитанной антисептиком ваткой ссадину на моей слегка распухшей губе, она не унималась:

— Вы что, подрались прямо на улице?

Я не сказал ей, с кем сцепился. Мне не хотелось никому об этом говорит, даже своей Бони. И глядя в ее испуганные и удивленные глаза я ответил на все ее вопросы примерно так: «случайно встретился с одним старым знакомым», «прошлые обиды, нечего тут рассказывать», «просто кое-что не поделили, ничего серьезного, правда».

Но Лилит хотела знать больше. Конечно, хотела, ведь это моя Лилит, за то я ее и полюбил. Однако, не смотря на эту любовь, я не собирался ничего ей рассказывать. Свою совесть успокаивал тем, что расскажу все позже, когда придет время. Вот только когда оно придет, и придет ли вообще я не знал.

– Не волнуйся – попросил я, остановив ее руку, и нежно поцеловав белые пальчики – Со мной все хорошо.

Я заключил ее руку в свои ладони, заботливо перебинтованные Лилит за несколько минут до того.

– Куда ты вообще ходил? — продолжала любопытствовать она.

– Да так, гулял. Встал рано, ты еще спала. Вот и решил пройтись немного по городу, купить что-нибудь на завтрак.

– Ты просто гулял и наткнулся на старого знакомого, о котором не хочешь говорить? И у вас вышла ссора, переросшая в драку, о который ты тоже не хочешь говорить?

– Да и не о чем здесь говорить. Серьезно, Лил, оно того не стоит.

Я смотрел ей в глаза и знал, что полностью и с треском провалился в своей лжи. Она понимала, что я что-то скрываю. Возможно, даже поняла, что это как-то связано с Грешниками.

— Только не нужно врать мне, Клайд — сказала она серьезно, мягко но настойчиво высвободив свою руку из моих пальцев.

– Да я не…

– Не нужно. Если ты не хочешь чего-то рассказывать, то и не надо. Только не ври.

– Хорошо – сдался я, чувствуя себя действительно виноватым — Прости. Мне правда не хочется об этом разговаривать сейчас.

— Просто будь осторожней, ладно?
– - вот и все, что она на это ответила.

– Ну, это не так-то просто – усмехнулся я, заключая ее в свои объятия и мысленно благодаря – Ведь мы охотники. Постоянно рискуем жизнью.

– Но это там, за стеной. А теперь оказывается, что и в собственном городе не безопасно.

«А когда тут было безопасно?» – подумал я, вспоминая чего навидался пока шлялся ночами по улицам Филина, в попытке алкоголем или чем-то еще, хоть чем-нибудь, заглушить боль от разбитого сердца. То время теперь казалось таким далеким, словно совершенно нереальным. И все поступки там совершал не я, а какой-то другой Клайд, который все делал неправильно и глупо. Все, кроме одного единственного решения стать охотником. И вот появился я, правильный

Клайд. Странные ощущения.

– Это единичный случай – заверил я Лилит, поглаживая ее шелковистые волосы – Такого больше не повториться. Да и что вообще со мной может случиться, когда рядом такой прекрасный врач как ты?

Она лишь невесело ухмыльнулась в ответ на эти слова и еще крепче прижалась ко мне.

Последующие несколько дней прошли в тяжелый думах. Большей частью они были конечно посвящены Койотам. О Джиме я практически не думал. Не знаю почему, но последняя встреча, не смотря на все произошедшее, не сняла, но основательно сдвинула камень у меня на душе. Мне стало легче думать о прошлом, я чувствовал как отпускаю его, как будто старая, ржавая и гремящая цепь вины, которой приковал меня Джим, да и я сам, ко всем недавним событиям, наконец порвалась. Я освободился от самобичевания. Не мог объяснить почему, но действительно становилось легче.

А вот что касается Койотов, так в этом плане все было как раз наоборот. Угрозы Роланда не давали покоя, его намеки терзали мое сознание, мешали спать по ночам, и я прикладывал все усилия к тому, чтобы Лилит не заметила этой обеспокоенности. Единственная нить, которая могла меня вывести хоть на что-то, была оборвана. Что мне оставалось? Прогнуться или бороться. Но если я прогнусь, то никогда не прощу себе этого, ведь старик Роланд мог просто поймать меня на крючок и теперь потешался над моими страхами и тем, как легко избавился от единственного конкурента. С другой стороны, если в его угрозах есть хоть доля правды, то я никогда не прощу себе гибели Алена или Лилит, о чем было страшно даже помыслить. И я метался от одного решения к другому, уже давно осознав, что не смогу определить, пока не появится какая-то еще информация, пока что-нибудь не произойдет. Что-то, что сможет подсказать мне верное направление или подтолкнуть к нему. Я был бы рад любому знаку судьбу. Вот только ветра фатума утихли как назло, и в океане моей жизни царил полнейший штиль. Так и жил, в ожидание хоть каких-то событий, с ощущением неминуемо надвигающейся беды, в ожидании шторма, который грянет с небес, придя на смену этой молчаливой безмятежности.

Через несколько дней со мной связался Патрик, и сообщил, что есть работа для нас. Нужна была помощь одному его другу ученому. И что я должен был сказать? Отказаться? Если так, то пришлось бы объяснять почему. А я не мог, просто не мог рассказать ему про Койотов и Роланда. И я согласился, сделал вид, что рад наконец-то подвернувшемуся делу. На том и простились.

Разъясняя Лилит и Алену в штабе суть предстоящего дела, я собирался сказать про свои опасения, считал себя обязанным предупредить их. Сначала хотел начать с этого, затем этим закончить. Но я так и не сказал. Просто не смог себя заставить.

Эмоционально, пожалуй, тот выезд за стену был для меня самым сложным. Я вновь чувствовал себя новичком, которым впервые покидает Филин. Там, за стеной снова поджидали опасности. Но не те, к которым я уже привык. Нечто иное. Нечто неизвестное, совершенно неясное, а посему кажущееся невероятно огромным. Страх надвигающейся беды порождал невиданных чудовищ за каждым углом и в каждой тени. И в итоге… ничего не произошло.

Мы просто выполнили свою работу, и под покровом темноты вернулись в город. И никаких неожиданностей, никакой засады. Это предало некой уверенности. Ничего не изменилось, мы просто продолжали заниматься своей работой. Конечно, я был не настолько глуп, чтобы сразу же избавиться от всяческих опасений. Этим выходом мы бросили вызов Роланду, плюнули ему в лицо и он должен был начать действовать, если не блефовал конечно. И все же паранойя оставила меня. Я вспомнил кто я – охотник, человек живущий по-настоящему только там, за стеной. Я бы не смог жить иначе, не смог бы навсегда запереть себя в городе. Охота стала моей жизнью, так быстро и легко. Но так же быстро она ее не покинет. И никакие угрозы не поспособствуют этому.