Шри Ауробиндо. Духовное возрождение. Сочинения на Бенгали

Ауробиндо Шри

В настоящее время считается, что всякая надежда на независимость вне Британской империи является признаком самонадеянности и подстрекательства к измене; те, кто не удовлетворен колониальным самоуправлением, должны быть признаны виновными в измене и мятеже против государства и отлучены от всякой политической деятельности. Но надежда или идеал подобного рода не имеют ничего общего с изменой. С самого начала британского правления в Индии многие видные английские политики говорили, что независимость подобного рода является также целью и английских властей, и даже сейчас британские судьи открыто заявляют, что пропаганда идеалов свободы и законные попытки добиться ее не представляют собой нарушения закона и не являются преступлением. Решение вопроса, следует ли добиваться независимости в рамках Британской империи или вне ее, кажется, не интересует Национальную партию. Мы хотим полной независимости. Если англичане смогут создать такую империю, в которой индийцы, пребывая в ее составе, могли бы получить полную независимость, то почему мы должны иметь какие-либо возражения против

этого? Борьба за независимость продиктована не ненавистью к англичанам, но необходимостью спасения нашей страны. Тем не менее мы не хотим указывать своим соотечественникам неверную дорогу ошибочной политики, ложный путь защиты страны посредством выбора идеала, отличного от идеала полной независимости.

Слово об обществе

Не человек рождается для общества, но общество создано для человека. Те, кто забывает о Божественном, скрытом в человеке, и ставит во главу угла общество, поклоняются тому, что противостоит Божественному. Бездумное поклонение обществу есть признак искусственности в человеческой жизни и вырождения естественных законов поведения.

Человек не принадлежит обществу, он принадлежит Божественному. Те, кто пытается ослабить в себе Божественное, навязывая своему разуму, жизни и душе рабскую преданность обществу и его бесконечным внешним связям, упускают из поля зрения истинную цель человечества. Грех этого самоотречения от божественного предназначения не позволяет Божественному пробудиться в человеке, и Сила в нем засыпает. Если вы должны служить чему-то, служите Божественному, а не обществу. В этом служении есть и наслаждение, и прогресс. Величайшее счастье, обретение независимости при сохранении всех внешних связей и неограниченная свобода являются венчающими его результатами.

Общество не может быть целью; это – не более чем средство, инструмент. Самопознание и сила, возникающие в процессе действия и облекаемые в форму Божественным, являются истинными направляющими жизни человека. Их постепенный рост и развитие является целью духовной эволюции жизни. Это знание, эта сила должны использовать общество как инструмент, формировать его и, если потребуется, модифицировать его. Таково естественное состояние вещей. Не развивающееся и стагнирующее общество становится могилой для безжизненного, нежизнеспособного населения; кипучая жизненная деятельность и излучение силы знания призваны осуществить трансформацию общества. Если человека привязать тысячей нитей к социальной машине и раздавить его, то это приведет к неизбежной неподвижности и разложению.

Мы преуменьшили значение человека и преувеличили роль общества. Но общество не может так развиваться – оно мельчает, загнивает и становится бесплодным. Вместо того чтобы использовать общество как средство ускоренного развития человека, мы низвели его роль до уровня инструмента подавления и рабства; это причина нашего вырождения, праздности и бессилия. Возвышайте человека, открывайте врата храма, где Божественное потаенно сияет внутри него. Тогда общество автоматически станет благородным, прекрасным в каждом своем проявлении и превратится в благодатную почву для осуществления свободных и высоких устремлений.

Братство

Три идеала или конечные цели современной цивилизации, провозглашенные во времена французской революции, в общепринятых терминах нашего языка известны как три принципа: свобода, равенство, братство (в смысле дружелюбия). Но то, что подразумевается под «братством» в языках Запада, не соответствует по смыслу «дружелюбию». Термин «дружелюбие» описывает внутреннее состояние человека. Дружелюбный человек тот, кто благожелателен по отношению ко всем существам и никого не обижает, кто чужд насилия, исполнен доброй воли и сочувствия ко всему живому. Такой человек называется другом; дружелюбие – его внутреннее состояние, которое представляет собой ценное человеческое качество, определяющее жизнь и поступки отдельной личности. Но это качество, это состояние ума вряд ли может служить основой политической и социальной организации общества. Три принципа французской революции – не этические правила, которыми люди должны руководствоваться в жизни, это – три связующие, это узы, способные заново сформировать социальную структуру общества и страны, это основополагающая истина Природы, стремящаяся к самовыражению во внешних формах общественной жизни нации. Братство – это внутреннее ощущение всеобщего родства.

Французские революционеры были чрезвычайно озабочены достижением социальной и политической свободы и равенства, их помыслы были в значительно меньшей степени заняты братством. Отсутствие братства есть причина незавершенности французской революции. Это выдающееся по своим масштабам событие привело к установлению политической и социальной свободы в Европе. В определенной степени политическое равенство нашло даже свое отражение в политической организации и правовой системе ряда европейских стран. Но без братства социальное равенство невозможно. И вследствие отсутствия братства Европа была лишена социального равенства. Полноценное развитие этих трех исходных принципов находится во взаимной зависимости друг от друга. Братство является основой равенства, без него равенство просто невозможно. Только дружелюбные чувства по отношению к окружающим могут привести к братству. Дружелюбие не свойственно Европе, и это накладывает свой отпечаток на европейские равенство и свободу. Именно поэтому в Европе царит хаос и происходят революции. Европа с гордостью именует этот хаос и революции прогрессом и движением вперед.

Любые дружественные

чувства в Европе опираются на осознание людьми своей принадлежности к определенной стране: «Мы принадлежим к одной стране, у нас у всех одни и те же преимущества и недостатки, проблемы безопасности, национальная свобода» – в этом основа европейского единства. В противовес этому тезису выдвигается другой: «Мы все – люди, а люди должны объединяться, всякое разделение между человеком и человеком порождено невежеством и имеет пагубные последствия. Так давайте же оставим свои националистические устремления и будем стремиться к объединению человеческой расы». Эти две истины находятся в противоречии по отношению друг к другу, в особенности во Франции, стране эмоционального склада, где впервые были провозглашены великие идеалы свободы, равенства и братства. Однако следует отметить, что эти две позиции, две истины не противоречат друг другу. Национализм так же, как и единство человечества, относится к числу бесспорных истин; и лишь гармония этих двух истин может принести человечеству высшее благо. Если наш разум не способен прийти к этой гармонии и вместо этого склонен усматривать противоречие там, где его нет, то мы должны рассматривать человеческий интеллект как ложное орудие раджасического разума.

Европа, возмущенная политической и социальной свободой при отсутствии какого бы то ни было равенства, устремляется теперь в сторону социализма. Есть две партии: анархистов и социалистов. Анархисты говорят: «Политическая свобода – это иллюзия; признаком этой иллюзии служит создание влиятельными людьми этого мира, действующими от имени правительства, репрессивной общественной машины, направленной на подавление свободы личности под предлогом сохранения политической свободы. Поэтому необходимо ликвидировать правительство и установить подлинную свободу». Но кто же тогда в отсутствии правительства защитит свободу и равенство и помешает сильному обидеть слабого? На это анархисты говорят: «Надо развивать образование и заниматься просветительской деятельностью, воспитывать в людях дружелюбные чувства по отношению друг к другу. Просвещение и доброжелательность обеспечат свободу и равенство. Если же человек причиняет окружающим страдание, нарушая кодекс любви и братства, он может быть в виде наказания кем угодно лишен жизни». Позиция социалистов отличается тем, что они говорят: «Правительство нужно сохранить, оно полезно. Давайте создадим общество и политическую структуру, основанную на полном равенстве; когда все существующие недостатки общественного и политического устройства будут изжиты, то человечество обретет совершенную свободу и счастье и преисполнится доброй волей». С этой целью социалисты хотят объединить человечество. Если нет частной собственности и все принадлежит обществу (как это происходит с собственностью одной большой семьи, где все принадлежит не отдельному индивиду, а всей семье, по отношению к которой каждый ее член лишь малое звено), то всякое разделение на общественном уровне исчезнет и человеческое общество станет единым.

Анархисты совершают ошибку, пытаясь покончить с правительством раньше, чем удастся достичь братства среди людей. Пройдет еще очень много времени, прежде чем люди начнут испытывать дружелюбные чувства по отношению друг к другу; а упразднение правительства между тем приведет к господству в обществе животных инстинктов с вытекающим из этого невиданным хаосом и беспорядком. Монарх является центральной фигурой общества; формирование правительства позволяет людям избежать падения до животного уровня. Когда воцарится всеобщее братство, то Бог вместо того, чтобы управлять земными делами через своего венценосного наместника, будет править сам, восседая на троне в сердце каждого из нас. И тогда наступит Сатья-юга, или то, что в христианстве известно как Царство святых. Человечество еще не скоро достигнет необходимого для этого уровня развития; сегодня возможна лишь частичная реализация этой стадии.

Социалисты заблуждаются, считая, что можно достичь всеобщего братства на основе равенства, а не наоборот – равенства на основе братства. Вполне возможно братство без равенства, но равенство без братства неизбежно обречено на гибель в результате разногласий и конфликтов, порождаемых жаждой власти. Сначала необходимо достичь полного и совершенного братства, а уж потом – полного равенства.

Дружелюбные чувства людей по отношению друг к другу есть лишь внешнее состояние: если все мы преисполнимся дружелюбия, будем владеть общей собственностью, будем объединены единым общим усилием и станем разделять одну добродетель, то это и будет братство. Но внешнее состояние определяется состоянием внутренним. Любовь к ближнему вселяет жизнь в людское братство и делает его реальным. При этом даже любовь к ближнему должна иметь свою основу. Мы – дети одной Матери, соотечественники. Это чувство родства может служить своеобразным источником братской любви и даже политического единства, но не единства социального. Для достижения социального единства требуется более глубокий подход. Точно так, как мы должны поставить в своем сердце любовь к Матери-отчизне выше любви к своей физической матери-родительнице, так же мы должны затем подняться выше Матери-отчизны и достичь реализации Вселенской Матери. Для того чтобы объять Шакти во всей ее полноте, нужно выйти за пределы частичного Ее проявления. Но подобно тому, как, приобщаясь к уровню национального сознания Матери Индии, мы перешагиваем уровень сыновней привязанности к своей физической матери-родительнице, хотя и не забываем ее при этом, точно так же для постижения Вселенской Матери мы должны подняться выше сознания Матери Индии, помня при этом, что мы продолжаем принадлежать ей. Она есть тоже Кали и тоже наша Мать.