Шри Рамана Махарши - Весть Истины и Прямой Путь к Себе

Махарши Рамана

Если во время глубокого сна переживание Самости не ощущается в пространстве между бровями, то об этом центре нельзя говорить как о ЕЁ местопребы­вании, не делая абсурдного предположения, что Самость часто меняет Свое Собственное место.

Фактически садхак может испытывать переживание в любом центре, или чакре, на которой он кон­центрирует ум. Но по названной причине именно это особенное место его опыта не становится ipso facto²³ местопребыванием

Самости.

Существует интересная история о Камале, сыне Мудре­ца Кабира, которая служит иллюстрацией того, что голова (и a fortiori²⁴ точка между бровями) не может рассматриваться местопребыванием Самости.

Кабир был глубоко предан Шри Раме и никогда не забывал кормить тех, кто возносил свои молитвы его Господу. Случилось однажды так, что у него не оказалось на завтра достаточного количества пищи для преданных поклонников. Поэтому он вместе с сыном отравился ночью добывать требуемую прови­зию.

История повествует далее что после того как отец с сыном вынесли продовольствие из купеческого до­ма через проделанную ими дыру в стене, сын вер­нулся, чтобы разбудить хозяев и оповестить их, что дом ограблен. Встревожив спящих, Камаль попытал­ся убежать от них через эту дыру, но голова про­шла, а тело застряло. Чтобы не быть опознанным и не оставить без пищи преданных, он позвал отца и попросил отрубить ему голову. Сделав это, Кабир беспрепятственно скрылся с похищенной провизией и головой сына, а на следующий день как ни в чем ни бывало устроил пир для бхактов: «Если такова Воля Рамы и мой сын должен был умереть, то пусть она исполнится!» Вечером Кабир с гостями, как обычно, принял участие в городской процессии с пением песен преданности — бхаджаной.

Тем временем ограбленный домохозяин написал жа­лобу и отослал ее царю вместе с обезглавленным телом Камаля, опознать которое не смог. Царь при­казал привязать тело на видном месте главной улицы так, чтобы любой заявивший на него право или унес­ший (а труп нельзя было оставлять без последних ри­туалов, выполняемых родственниками) мог быть допрошен или арестован полицией, тайно расставлен­ной для этой цели.

Кабир и его гости в полном разгаре бхаджаны шли главной улицей, когда, к удивлению всех, обезглав­ленное тело Камаля, считавшееся мертвым, начало размахивать руками в такт мелодии, исполняемой компанией бхаджаны.

Эта история опровергает предположение, что голова или место между бровями является местопребыва­нием Самости. Можно также заметить, что когда на поле боя голова солдата в сражении отсекается от тела неожиданным и мощным ударом меча, то тело продолжает бежать или двигать членами, как бы пародируя бой, прежде чем окончательно рухнет за­мертво.

У. Но ведь Камаль умер гораздо раньше?

М. То, что вы называете смертью, на самом деле не яви­лось каким-то необычайным переживанием для Ка­маля. Вот что случилось с ним, когда он был еще моложе.

Мальчиком Камаль имел приятеля-сверстника, с кото­рым играл в шарики и другие игры. Они соблюдали между собой общее правило: если кто-нибудь оста­вался должен другому за игру или две, то обязан был расплатиться на следующий день. Однажды ве­чером мальчики играли в счет Камаля. На сле­дующий день Камаль, желая получить от приятеля долг, отправился к нему домой, где увидел лежащее на веранде тело друга и плачущих родственников. «В чем дело? — спросил их Камаль. — Он играл со мной вчера и остался должен за одну игру». Родствен­ники, рыдая, сказали, что мальчик умер. «Нет, —

зая­вил Камаль, — он не умер, а только притворяется мертвым, чтобы уклониться от возврата долга». Родственники предлагали Камалю самому убедиться, что мальчик действительно мертв, что тело его хо­лодное и окоченевшее. «Но все это просто при­творство, я знаю; что из того, что тело стало холод­ным и окоченело? Я тоже могу стать точно таким» Сказав это, Камаль упал и в мгновение ока умер.

Несчастные родственники, раньше рыдавшие из-за смерти своего мальчика, пришли в ужас и начали так же оплакивать и смерть Камаля. Тогда Камаль по­вернулся на спину, объявив: «Вы видели? Я был, как вы говорили, мертв, но встал снова, живой и невредимый. Вот так и он хочет надуть меня, но ему не удастся обмануть меня своим притворством».

В финале этой истории присущая Камалю духовная сила вернула жизнь мертвому мальчику, и Камаль получил свой долг за игру. Мораль здесь такова, что смерть тела не означает угасания Самости. ЕЁ отно­шение к телу не ограничено рождением и смертью, а ЕЁ местоположение в физическом теле не огра­ничено переживанием, воспринимаемым в каком-то особенном месте, например между бровями, вызван­ным практикой дхьяны, выполняемой на этом центре. Высочайшее Состояние Само-осознания присутствует всегда, ОНО превосходит три состояния ума так же, как жизнь и смерть.

У. Так как Шри Бхагаван говорит, что Самость может функционировать в любых центрах, или чакрах, в то время как ЕЁ местопребыванием является Сердце, то возможно ли, чтобы благодаря интенсивной прак­тике концентрации, или дхьяны, на точке между бровями этот центр сам стал местопребыванием Самости?

М. Пока речь идет просто о стадии практики концентра­ции путем фиксации места контроля вашего внима­ния, любые обсуждения, касающиеся местопребыва­ния Самости, будут просто теоретизацией. Вы рас­сматриваете себя субъектом, видящим, и место, на котором вы фиксируете свое внимание, становится объектом видения. Это есть просто бхавана. Ког­да же, наоборот, вы видите Самого Видящего, то погружаетесь в Самость, становитесь единым с НЕЙ. Это и есть Сердце.

У. В таком случае рекомендуется ли практика концентра­ции между бровями?

М. Конечным результатом практики любой разновидно­сти дхьяны является то, что объект, на котором садхак останавливает свой ум, перестает сущест­вовать как особенный и отдельный от субъекта. Они (субъект и объект) становятся одной Самостью, и это есть Сердце.

Практика концентрации внимания на центре между бровями является одним из методов садханы, по­средством которого мысли в данный момент эф­фективно контролируются, ибо они являются направ­ленной вовне деятельностью ума, и мысль прежде всего следует за „взглядом” — физическим или мыс­ленным.

Следует, однако, отметить, что эта садхана с остановкой внимания на точке между бровями долж­на сопровождаться джапой, потому что следую­щим по важности после физического глаза являет­ся физическое ухо — и тот и другой органы пред­назначены для сдерживания и отвлечения ума. Следующим по важности за глазом ума (то есть за мысленной визуализацией объекта) является ухо ума (то есть мысленная артикуляция речи), оба — для контроля и, посредством этого, усиления ума или для отвлечения и, таким образом, ослабления его.