Штаб-капитан Магу
Шрифт:
Люньюшань выслушал толмача. Ответ его был быстрым и очень коротким.
– Медь, - перевел толмач.
– Медь?!
Нет, сегодня, определенно был день удивительных открытий.
– Переспроси его еще раз. Он не ошибся?
– Не ошибся, - подтвердил слова посла толмач, - это медь. Большое, очень большое месторождение. Очень богатое.
Алекс задумался. А что, очень даже может быть, Люньюшань и не врет. И подтверждение его слов сейчас побрякивало в подсумке, висящем на ремне офицера. Медь - это латунь. А латунь -
Штаб-капитан припомнил, на лекциях по статистике им говорили, потребление меди для нужд военного ведомства за последние пятнадцать лет возросло в двадцать раз, а цена на нее увеличилась в четырнадцать! Сейчас даже самое маленькое и бедное месторождение меди стало рентабельным и востребованным. А тут, нетронутое и, по словам Люньюшаня, очень богатое и большое. Империя Цин в последнее время пытается наладить производство собственного оружия и боеприпасов к нему. Для этого ей медь потребуется в больших количествах. Есть за что заплатить золотом и кровью, будущие прибыли все окупят.
Есть, правда одна закавыка, Цинцы смогут вывозить медь по реке, а Руоссии без железной дороги здесь делать нечего. "Ладно, это не мне решать, я свое дело сделал". Настала пора решить судьбу пленников.
– Скажи господину Люньюшаню, он и его помощник - свободны. Пусть берут свою лодку и плывут восвояси. Ты, кстати, можешь плыть с ними.
Посол с помощником, поклонившись, направились к лодке, толмач задержался.
– Если будет угодно господину офицеру, я бы просил его взять меня с собой.
– Не хотите возвращаться?
– По возвращении, господина Люньюшаня ожидает немилость императрицы Си-Цин, она распространится на всех его приближенных.
– Плен не самое лучшее место, - предупредил его штаб-капитан.
– Лучше быть живым пленником, чем мертвым чиновником.
– Как знаешь, - согласился офицер, - ступай в нашу лодку.
К штаб-капитану подошел урядник Меремеев, вполголоса, чтобы никто больше не услышал, предложил.
– А может, их того?
Офицер глянул в след удаляющейся лодке цинцев.
– Нет, я слово дал, пусть плывут.
Им же предстояло вернуться обратно в цинскую деревушку, а грести против течения куда труднее, чем сплавляться вниз. Потому и времени на возвращение потребовалось намного дольше. Деревушка уже находилась на расстоянии прямой видимости, когда с берега донеслись звуки редкой перестрелки. Алекс привстал, пытаясь разглядеть, что там происходит, потом схватился за бинокль.
– Навались!
Чаще зашлепали весла по воде, обе лодки прибавили ходу. Перестрелка хоть и приближалась, но не становилась более
– Давай к берегу!
Лодка на воде слишком крупная и уязвимая цель, подставляться под огонь цинцев не стоило. Едва только прибрежный песок заскрипел под килевой доской, станичники один за другим посыпались на берег.
– Вперед!
Первых цинцев встретили еще на подходе к деревне. Их командир, увидев малочисленность обороняющихся станичников решил обойти их с фланга. Вот на посланную в обход группу идущие на выручку и наткнулись. Причем, наткнулись весьма удачно, невольно зайдя им в тыл.
– Огонь!
Никто из цинцев даже выстрелить в ответ не успел, все полегли в мгновение ока. Один из станичников даже не сдержался.
– Как это мы их лихо!
Закрывая затвор герданки, офицер приструнил его.
– Вперед, не останавливаться!
Станичники залегли под прикрытием крайних домов деревушки. Их противники палили от опушки леса с дистанции пяти-шести сотен шагов. Так перестреливаться через деревенские огороды можно было долго, пока патроны не кончатся. Алекс плюхнулся на землю рядом с одним из станичников.
– Кто там?
– На хунхузов не похожи, господин штаб-капитан.
– Это их пограничная стража, - опознал принадлежность цинцев урядник.
Час от часу не легче! Мало того, что на территорию сопредельного государства влезли, так еще и их пограничников перестреляли! Надо было срочно уходить, пока сами потерь не понесли и других дел не натворили.
– Отходим к сампану и на наш берег!
Этому приказу станичники воспротивились.
– Никак нельзя, господин штаб-капитан, там кони остались.
Стреноженные кони остались выше деревни по реке, не отогнав цинцев к ним не пробраться. Сгоряча офицер хотел предложить им купить за свой счет других, да вовремя вспомнил, для станичника конь - не просто животное под седлом, а почти друг. Ясно было, без своих коней станичники не вернутся. Пришлось менять план боя на ходу.
– Меремеев, возьми с собой пятерых, обойди их с фланга.
Шестерка станичников скрылась из виду. Ждать пришлось минут десять. Сначала последовал короткий залп, затем недолгая и не слишком интенсивная перестрелка, затем все стихло.
– Господин штаб-капитан, дорога свободна!
– Пошли, где там ваши кони.
Поднявшись на ноги, Алекс увидел толмача. Молодой цинец лежал в луже крови. Пуля попала ему в голову, начисто снеся затылок. Он очень хотел жить, даже согласился на пребывание в плену, а час спустя погиб от шальной пули, выпущенной цинским же пограничным стражником. Ирония судьбы.
– Потери есть?
– Есть, - поморщился урядник, - одного пулей зацепили.
Пришлось задержаться и оказать помощь раненому.