Штаб-капитан Магу
Шрифт:
Положение цинцев усугубила захваченная станичниками пушка. Когда они без шума сняли часовых, и вырезали расчет, то оказалось, пушка была заряжена, а у одного из убитых нашлись воспламенительные капсюли. Припомнив полученные при потоплении парохода навыки, станичники, развернули орудие в сторону шатров и, после подачи условного сигнала, дернули запальный шнур. Пушка оказалась заряженной картечью. Результат им настолько понравился, что они произвели еще несколько выстрелов, в значительной степени способствовав разгрому и бегству неприятеля.
– Да, повезло нам, - покачал головой Алекс, -
Только внутри форта убитых и тяжелораненых цинцев оказалось в полтора раза больше, чем было станичников в начале атаки! А сколько еще сумели сбежать и сейчас бродили по окрестной тайге, создавая угрозу небольшим станичным хуторам? Станичникам победа тоже досталась отнюдь не малой кровью. Не менее трети их выбыли из строя убитыми и ранеными, немало вдов прибавилось в это утро в Загреевской и ближайших хуторах.
– Живой?
– Так точно, господин войсковой старшина!
– Тогда, чего такой смурной?
У самого Хролова победа и даже взятые трофеи тоже особой радости не вызывали.
– Люньюшаня не вижу и его людей. Их палатка в центре форта стояла у самого берега, могли и уйти в темноте.
– Пленных допроси, - посоветовал станичник.
По приказу штаб-капитана в форт спешно доставили Вэйюаня в качестве толмача для допроса пленных. Через час один из цинцев рассказ, что видел, как во время штурма Люньюшань и его свита погрузились на один из сампанов и отплыли вниз по течению. Алекс чуть было не взвыл от досады, ценнейшие доказательства сговора цинцев с полковником Лемковым уплыли из-под самого носа. Догнать?! У Люньюшаня было два часа форы, сампан на веслах уже верст десять отмахал, а засада с реки снята по его же, Алекса, настоянию, при штурме форта каждый человек был на счету.
Штаб-капитан кинулся к Хролову.
– К веслам станичники не привычны, так ты его не догонишь, - поморщился войсковой старшина.
Алекс отлично понимал его, и так народу полегло много, а погоня с неизвестным результатом сулила еще и дополнительные потери.
– Я тебе вот сто скажу, - продолжил станичник, - переправляйся на цинский берег, река изгиб делает, а так ты верст двадцать пять отыграешь. Да и берег там более населенный, дорог больше.
Мысль, конечно, хорошая, вот только кроме мирных манз там есть вероятность нарваться на воинственных хунхузов.
– Мне бы станичников десятка полтора и коней заводных.
На лице войскового старшины явственно отразилась борьба между нежеланием посылать станичников на столь опасное предприятие и необходимостью добыть важный документ.
– Ладно, я распоряжусь.
Время мгновенно сорвалось с места. Ивасова пришлось оставить. Его тяжеловоз в данном предприятии был бы только помехой, а на другую лошадь посадить его не было возможности. Станичники, еще не остывшие от недавнего боя тоже особого довольства не выказывали, но приказ есть приказ. С ними же добровольно вызвался идти рыжебородый урядник, что было хорошей новостью, он воин надежный, исполнительный и в бою проверенный не один раз.
Два сампана с пятнадцатью станичниками, одним офицером и тридцатью двумя лошадьми отчалил от берега. Под мерный скрип уключин и плеск весел руоссийский
– Как зовут-то тебя урядник? Столько дней вместе, а я даже имени твоего спросить не удосужился.
– Исидор Меремеев, господин штаб-капитан.
– А скажи ка мне Исидор Меремеев, почему ты с нами вызвался идти?
После этого вопроса урядник даже лицом потемнел, глаза разве что кровью не налились.
– У меня с цинцами свои счеты, заплатить по ним хочу.
– Ладно, в душу лезть не буду. Ты только всех нас не подведи.
– Не извольте беспокоиться, господин штаб капитан, не подведу.
Сампан ткнулся носом в берег. С палубы на прибрежный песок перебросили деревянные сходни, станичники начали сводить по ним лошадей. Погоня за картой Люньюшаня и им самим началась. Цинская деревушка оказалось пустой, даже домашние животные исчезли. Испугавшись утреннего боя и пушечной стрельбы, ее жители решили переждать опасные времена в ближайшем лесу.
От деревни начиналась узкая лесная дорога. Алекс проверил ее направление по компасу, не совсем нужное, чуть южнее, чем требовалось, зато двигаться по ней можно куда быстрее, чем по дикой тайге.
– Вперед!
Нависавшие над дорогой ветви то и дело норовили хлестнуть по лицу, а некоторые из них были очень колючими, потому нестись во весь опор не получалось. Сейчас это было даже к лучшему, лошадей для долгой скачки следовало поберечь. Версты, одна за другой, исчезали под копытами лошадей. Никаких встречных, никаких препятствий, единственное, что беспокоило офицера - они понемногу отдалялись от реки. Даже карта не могла помочь ему с ориентацией, цинский берег на ней был обозначен только береговой линией, а все остальное - белое пятно.
– Манзы, господин штаб-капитан!
Первая встреча с местными жителями. Двуколка, запряженная длинноухим ослом, на ней большая копна сена. К повозке жался неопределенного возраста цинец, встреча со станичным разъездом была для него полной неожиданностью. Алекс хотел проскочить мимо, не задерживаясь, у урядника Меремеева были другие резоны.
Подъехав к повозке, он, не слезая с седла, единым махом вывалил большую часть груза на землю. Манза обиженно заверещал. И тут станичник извлек из-под сена винтовку. Старую, руоссийскую, переделанную в свое время из гладкоствольного ружья. Выходит, этот манза оказался не таким уж и мирным. Один из станичников вытянул из=за спины свою герданку.
– Лучше сейчас не шуметь.
Винтовка вернулась обратно, вместо нее свистнула станичная шашка, коротко вскрикнул умирающий цинец. Жестоко? Да, но таких свидетелей их пребывания на чужой земле за спиной оставлять нельзя, слишком их мало даже для небольшой банды.
– Вперед!
И вновь бьют копыта по лесной дороге. Давно бы уже пора повернуть направо, да дорога никак не давала такой возможности. И чем дальше ехали, тем больше беспокоился об этом штаб-капитан. Он уже готов был свернуть прямиком в тайгу, но тут деревья словно расступились, открывая вид на небольшой цинский поселок. Вокруг было огромное количество хорошего строевого леса, цинцы же предпочитали строить свои жилища из глины, как в центральных районах империи Цин, где дерева на всех не хватало.