Штаб-капитан Магу
Шрифт:
– Готов лично возглавить...
– Забудь, - прервал штаб-капитана войсковой старшин, - без тебя найдется, кому шашкой махать. Ладно, будь, по-твоему. Когда думаешь начинать?
– Через два дня. Пусть цинцы успокоятся, подумают, мы в долгую осаду сели, и бдительность потеряют, тут-то мы их и возьмем. Лодки еще пригнать надо, подготовить их, людей проинструктировать...
– Ладно, ладно, убедил. Действуй, штаб-капитан.
– Слушаюсь, господин войсковой старшина!
Задумать легко, исполнить трудно. Около трех часов ночи, полсотни станичников на шести лодках начали сплав по Верхнему
Действия этой группы должны были поддержать четыре сотни под личным командованием войскового старшины Хролова. Особым сигналом для начала штурма был установлен двойной крик черной кряквы. Теперь оставалось только дождаться его. Ночь выдалась тихая, под утро с реки наполз туман.
– Тихо-то как, - не удержал свои эмоции штаб-капитан.
– Что-то долго они, - беспокоился о своих станичниках войсковой старшина.
Даже не верилось, что на этом крохотном клочке земли сотни человек готовились сойтись в смертельной схватке друг с другом. Правда, большая их часть безмятежно спала и ни о чем таком еще и не думала, зато другая, меньшая находилась в напряженном ожидании. И напряжение это казалось разлитым в воздухе. Как не ждали сигнала, а двойной утиный крик прозвучал неожиданно. И буквально в тот же миг гулко бухнула пушка.
– Вперед! В атаку! Ура!!!
– Ура-а-а-а!!!
Эхом откликнулись сотни станичных глоток. Вообщето пушечная пальба планом предусмотрена не было, кто палил - непонятно. Ясно было только одно - бой сейчас шел внутри форта, и пробравшимся в него станичникам помощь нужна была срочно, долго они не удержаться. Вместе со всеми штаб-капитан, расстегивая на ходу кобуру, рванул было вперед, но тут его придержала чья-то рука
– Нельзя вам сейчас туда, господин штаб-капитан.
За спиной офицера нарисовался давешний рыжебородый урядник, чуть дальше маячил шкафообразный силуэт Ивасова.
– Господин войсковой старшина мне лично приказал вас туда не пускать, - словно извиняясь, произнес станичник.
В этот момент за частоколом пушка бухнула еще раз. Причем, стреляла только одна, остальные молчали, зато винтовки с обеих сторон палили вовсю.
– Хорошо, пойдем позади, - предложил офицер.
– Это можно, - согласился урядник.
Ивасов ничего не сказал, молча пошел вместе с ними. Пригибаясь, пули то и дело посвистывали над головой, троица рванула к форту. Пока бежали, пару раз спотыкались об убитых или тяжелораненых, скатились в ров, вскарабкались на вал. У частокола столпились станичники, торопливо палили внутрь форта и также торопливо заряжали винтовки.
– Чаще, чаще стрелять! Не давайте им сойтись врукопашную!
С трудом ввинтившись между стрелками, Алекс получил возможность заглянуть внутрь форта. Там шевелилась темная масса, из которой сверкали вспышки выстрелов, пороховой дым смешивался с речным туманом. Станичников было вдвое меньше, чем противников, но они были лучше вооружены и сейчас занимали более выгодные позиции. Внизу еще раз грохнула пушка, и визг картечи перешел в истошный вой. Алекс припомнил, среди тех, кто первыми проник в форт, были станичники из орудийной
– Господин штаб-капитан, у меня приказ, вернитесь назад.
– Сейчас, - отмахнулся от урядника офицер.
Не выдержав сосредоточенного огня, масса противника начала подаваться назад. В бою наступал критический момент. Еще немного и цинцы побегут, требовался какой-то решительный ход, который сможет переломить ситуацию. Только бы не вздумали сойтись накоротке, тогда станичников просто задавят массой. Выполняя обещание, штаб-капитан вернулся обратно.
– Надо их по валу обойти с фланга и поставить под перекрестный огонь.
Вот только кто будет слушать маленького штаб-капитана во всей этой суете и трескотне винтовочной пальбы? Тем более, никаких постов в иерархии станичного командования он не занимал. Искать Хролова долго, к счастью, попался один из есаулов, его-то офицер взял в оборот.
– Прикажите обойти цинцев с фланга и поставить их в два огня!
Из-за сильного шума кричать приходилось в самое ухо. Выслушав штаб-капитана, есаул согласно кивнул, и уже минуту спустя вдоль вала началось продвижение. А с на востоке уже начало светлеть небо, близился рассвет.
Продвижение по флангу противник воспринял очень болезненно, подался еще больше назад. Воодушевленные успехом станичники продвинулись еще дальше, противник вновь отреагировал стихийным отходом. Следующий отход цинцев перерос в настоящее отступление, а отступление в бегство.
Штаб-капитан специально настоял на атаке только с одного направления. Во-первых, так удалось создать необходимую плотность огня для сдерживания возможных контратак противника. Это себя оправдало, за весь бой на довольно ограниченном пространстве до рукопашной так ни разу и не дошло. Во-вторых, многочисленного и упорного противника лучше не загонять в безвыходное положение. Редко кто будет драться до самого конца, когда есть явная возможность отступить и, тем самым, сохранить себе жизнь.
Увидев бегство противника, войсковой старшина повел станичников в атаку.
– Ура-а-а-а!!!
Цинцев гнали до самого вала, затем палили вслед убегающим, пока последние из них не укрылись в тайге. Преследовать их дальше не было сил, да и опасности эта деморализованная толпа, бросившая большую часть оружия и оставшаяся почти без патронов, уже не представляла. Терять же своих товарищей в стычках с ними станичники не хотели, их потери при штурме форта были и без того велики. Рассвет позволил полностью увидеть картину разгрома цинцев.
– Ох, ни...!!!
Других слов от этого вида у рыжебородого станичника не нашлось. Учитывая небольшую территорию форта, цинцы не стали строить внутри укрепления, а поставили несколько больших палаток, а скорее, даже шатров, где их солдаты могли укрыться от непогоды. В ночь нападения большая часть их там и находилась, а потому, не успела выбраться наружу, как на нее обрушился град пуль станичников. Запертых внутри солдат, где вперемешку оказались убитые, раненые и уцелевшие, охватила паника. В попытках выбраться из запертого пространства, цинцы просто свалили их, где и запутались окончательно. Сейчас пропитанная кровью материя скрывала тела, и не было никакого желания заглянуть под нее.