Штабс-ротмистр
Шрифт:
Супруга нехотя кивнула.
— Экономия Энергии — Бог с ней, — продолжал вельможа. — Тут два ещё соображения. Каркасная нить привязана к цели. Стало быть, цель сместилась, а прицел не сбился! И ещё… Граф! Вы готовы к наложению плетения сохранения тайны?
— Конечно, ваша светлость. Если графского слова недостаточно.
— Под пытками и мозголомными плетениями точно не хватит, — нетерпеливо возразил Львов. — Боюсь, вы до конца не осознаёте все последствия, граф. От столь тонкого проникновения закроет только очень плотная защита. Класс восьмой, не ниже. Вы можете вскипятить сердце!
— А если моё изобретение… лежавшее, на самом деле, на поверхности, никто лишь не задумался о подобном, станет известно…
— То будет весьма популярным, — подвела черту молчавшая ранее Анастасия. — С прискорбной частотой уничтожая государевых подданных.
Повисла тишина.
— Предпочёл бы кипятить монстров Тартара, — вздохнул Тышкевич. — Коль на каждого тратить как на эту воду — сущую мелочь, не вышел бы из строя за четыре дня. Не растаял как кисейная барышня.
— Судя по тусклому цвету кристалла, вы всё равно не боец. Минимум сутки, — Великий Князь, наконец, покинул кресло и подошёл к графу, возвышающемуся над ним на полголовы. — Так что присоединяйтесь пока к моим учёным мужам. Про это плетение — не звука, ясно? От Митина отзываю.
— Так точно.
— Ждите внизу. Анастасия передаст указания.
Щёлкнув каблуками, граф отправился к лестнице, жалея, что не может бросить в салоне Львова подслушивающий амулет. Его, скорее всего, тотчас бы обнаружили, поставив точку не только на карьере, но, возможно, и на самой жизни наглеца. Вдобавок, этого устройства с собой не имелось.
Виктор Сергеевич, понимая, что больше никак не повлияет на решения, готовящиеся на втором этаже, двинул в хвост, к стеллажам с Сосудами Энергии. Пусть магическая составляющая его натуры по-прежнему слаба, чуть-чуть подпитать кристалл не помешает.
Там его и застала Львова-младшая, тут же накинувшая полог тишины. На нарушение графом отцовского приказа не прикасаться к запасам Энергии внимания не обратила, княжну волновало иное.
— Хочется ругаться как казачий есаул. Папа решил, что ты считаешь нас парой!
— Его Светлость прав. Хотел бы с ним согласиться. Но ты не бросаешься мне на шею.
Они без предисловий перешли на «ты».
— Не смейся! Он — чуткий. И увидел, как нити, свободно истекающие из твоего и моего кристалла, образуют гармонию.
— А должны драться?
— Ещё раз прошу: не смейся! — она стукнула его кулачком по груди. — Знаю, что в любой миг можешь вскипятить мне мозги, но всё равно — едва удерживаюсь, чтоб не засадить шаровую молнию тебе прямо в глотку.
— Не вскипячу. Валяй!
Он широко открыл рот, демонстрируя гланды и готовность глотать молнии, коль барышня возжелает.
— Несносный… А ещё твоё умопомрачительное открытие… В общем, мёртвым героем ты ему удобнее, чем живым нахалом.
«Предупреждал же дядюшка… Но не написал, что главная опасность будет исходить от Его Светлости».
Прогнав дурные мысли, он снова попробовал перевести разговор в шутку.
— Меня тотчас выбросят из люка?
— Хуже. Знаешь, чем занимаются так называемые «учёные мужи»? Готовят полёт в Тартар!
—
— Да! У отца есть очень маленький цепеллин, всего шагов сорок в длину. А пробой достиг версты. Этот корабль зависал над пробоем. Внизу ничего не видно, всё покрыто туманом. Туда спустили на длинном тросе клетку с собакой, потом вытащили. Собака жива, только запугана до полусмерти, непрерывно скулит и воет. Амулеты с записью тоже уцелели, но показывают нечто невнятное. Фотоаппарат никто не додумался отправить, у нас же сплошь магия… Вот… Ты — член экспедиции. Если не струсишь.
— Не струшу. Полечу. Но с одним условием: тебя не отправят с нами.
— Естественно. Шанс вернуться невелик. Одно дело на тросе, другое — так… Виктор! Ты должен знать. На юге, у Трес-Вальеса, убили тварь, излучавшую волны страха. Она поедала всех вблизи, пока один из штурмовиков не влепил ей из винтовки заряженную Энергией пулю в башку. Вскрыли череп, там кристалл, похожий на человеческий. Но чуть больше. Понимаешь? Если они владеют магией, там запросто встретится и разум. Враждебный!
Она круто развернулась и пошла в нос.
Вот и объяснение… В романах оно происходит под луной на скамейке, в гребной лодке на озере, при прочих романтических обстоятельствах. А тут произошла сухая констатация факта: эфирные нити, испускаемые аурой обоих, сплетаются и дружат. Значит, на уровне тонкого мира они нашли друг друга.
Вот только толстый мир решительно против.
Глава 18
Облачённый в армейский комбинезон и высокие сапоги, Роман Эдуардович совершенно не стал выглядеть военным человеком. Ещё за сутки до вылета в неизвестность жаловался Тышкевичу:
— Известно ли вам, молодой человек, что ни армия, ни К. Г. Б. ничуть не интересовались физикой пространства-времени. И вдруг вот: три часа на сборы! Лететь в Центральную Америку.
— Все мы государёвы слуги, — пожал плечами граф, не слишком вслушиваясь в пустопорожнюю трепотню учёного. Правда, дальнейшее заставило навострить уши.
— Был, правда, один офицер. В начале лета. Пришёл, принёс отношение от Третьего Отделения, расспрашивал о пробоях между мирами. Хотел я ещё посмотреть, какой стол охранки вдруг озаботился теоретической физикой. Да секретарша наша, дурища мещанская, откуда берут таких, потеряла отношение. Вот, говорит, офицер его на стол положил, ушёл, а нету бумаги! Уж и под столом искала…
Виктор Сергеевич даже губу прикусил, чтоб не разулыбаться. Почерк Пантелеева, кто же ещё мог так беспардонно развести университетских!
— Не могу знать, что за чин вас навещал, господин профессор.
По правде говоря, учёный в экипаже нужен как пятое колесо в телеге. Что он сможет исследовать? Максимум — силу тяготения да температуру воздуха. Но поскольку вынырнувшие из пробоя тварюги вольготно себя чувствуют на Земле, в Тартаре должны быть примерно схожие условия. Тем более, аэронавты не намерены совершать посадку. Прыжок туда — и скорее назад. Потом, быть может, в пробой полетит целая экспедиция, с риском куда большим — вдруг проход между мирами схлопнется, и остаток жизни выпадет провести среди рептилий. Очень недолгий остаток.