Штампованное счастье. Год 2180
Шрифт:
– Принято. Даю сигнал.
Белое солнце взлетает из моей руки.
Покалеченный «Шельф» опускается медленно, словно опасаясь подвоха. Выдувая из-под себя каменные пули, зависает в метре от поверхности. Откидывает десантную аппарель. Я выхожу ему навстречу. Чувствуя себя невыносимо неуютно, медленно снимаю с плеча винтовку. Стараясь не делать резких движений, отщелкиваю магазин. Затем разряжаю подствольник. Застегиваю подсумки. Одергиваю амуницию. С каким наслаждением я всадил бы плазменный заряд в святящееся зеленым нутро! Но вместо этого я включаю уверенную улыбку и, точно отмерив усилие, одним прыжком оказываюсь
Изучающие взгляды сверлят мозг. Двое морпехов в исцарапанной броне уселись напротив. Я демонстративно не обращаю на них внимания. С любопытством оглядываюсь по сторонам. Полукруглый подволок с незнакомым оборудованием на нем. Ряды ложементов вдоль бортов. Наша конструкция кажется мне логичнее: мы сидим в центре отсека, отделенные от опасного соседства борта, и десантируемся разом в обе стороны, а не назад, как здесь. Сорванная дверца аварийного щита на переборке пилотского отсека. Неопрятные потеки герметика в углу. Один ложемент подозрительно покосился, словно изъеден термитами. Палуба под ним потеряла форму. Часть плафонов погасла. Я рассматриваю разрушения, причиненные нами, с чувством сладостного удовлетворения. Гордость за Легион переполняет меня. Я вскидываю голову и расправляю плечи, сопротивляясь навалившимся перегрузкам. Похоже, пилот сознательно не глушит их, выражая свое ко мне отношение. Ничего, браток. Сочтемся. Дай срок. Я усмехаюсь непослушными губами.
Похоже, морпехи не разделяют усердия пилота. Они чувствуют себя не слишком уютно, распластанные, словно бронированные сегментированные лягушки. Они неслышно шевелят губами, костеря своего летуна. Включившиеся гравикомпенсаторы рывком убирают с груди тяжелую плиту.
– Ты – капрал Ролье,– утверждающе говорит мне один из морпехов.
– Ну и что? – с вызовом отвечаю я.
– Это ты передавал приветы там, под землей?
– Я знал, что вам понравится, ребята.– Я старательно изображаю браваду сорвиголовы, бедового парня с яйцами из легированной стали.
Взгляд громилы способен убить. Мысленно он разделывает меня на составляющие, а потом медленно поджаривает каждую деталь получившегося мясного набора. Я читаю в его глазах свой приговор. Жалею, что нельзя сплюнуть из-за шлема. Нет большего оскорбления для корабля, чем плевок на палубу.
Морпех превозмогает себя.
– У меня там брат остался,– невыразительно сообщает он.– Сержант Санин.
– Ничем не могу помочь. У меня внизу тоже братаны остались. Много десятков братанов. Это война, дружок. Тут, знаешь, убивают иногда.
– Сволочь! – с ненавистью цедит громила. Огромные его кулаки с хрустом сжимаются. Каждый размером с мою голову.
– Радуйся, что выжил, дурила,– парирую я.– Вернешься в казарму, будешь своим обалдуям байки травить, как сам Ролье тебя живым отпустил. Увидишь, не поверят тебе.
– Ты!! – задыхается морпех, подаваясь вперед. Глаза его наливаются кровью.
– Спокойно, Майкл.– Его спутник, судя по нашивкам на рукаве, сержант, властно кладет руку на локоть бешеного быка. Поворачивает голову и смотрит на меня своими голубыми, как лед, зенками.– Мы про тебя слыхали, Ролье. Не поднимай кипешь и спрячь свои нашивки.
– Ясен пень. Сочтемся после. Много вас еще осталось? А то мне боезапас сдавать назад неохота. Старшина у нас – чисто зверь. Не любит патроны приходовать. Ну, ты понимаешь, сержант.
Однако сержант оказывается мне не по зубам. Укоризненно качает головой.
– Зря ты так, парень. У нас приказ, у тебя приказ. Ничего личного.
От его спокойного голоса мне становится слегка стыдно.
– Мне-то что. Я вас не трогаю. Оружие разрядил. Я правила знаю. Зачем звали-то?
– Командир наш поговорить решил. У него задвиг на рыцарстве. Он флотский в третьем колене. Традиции чтит. Хочет раненых собрать. Хотя ребята рвутся вас размазать.
– Кишка тонка,– автоматически огрызаюсь я.
– Да хватит тебе, Ролье,– неожиданно улыбается сержант.– И так вижу: лихой ты чувак. Досталось, поди? У вас и укреплений-то не было.
– Досталось,– с достоинством соглашаюсь я.
– Ну вот и нам досталось. Ты это, Ролье, командиру нашему не хами. Хороший он мужик. Правильный, хоть и упертый.
– Не буду. Я правила знаю.
– Да при чем тут правила? Я просто по-человечески тебя прошу.
От удивления отвешиваю челюсть. Это что, шутка такая? С легионером – по-человечески? И кто – марсианский морпех, который нас ниже грязи должен ставить. Но взгляд сержанта остается серьезным.
– Ладно, сержант. Ты не волнуйся, я действительно правила знаю. Хоть вы нас за людей и не считаете.
– Животное,– презрительно бурчит громила.
– Заткнулся на раз-два! – читаю по губам неслышный приказ сержанта.
Похоже, дисциплину у них понимают, и сержант не шутит: громила с лязгом смыкает зубы. До самого конца пути он смотрит мне в грудь и не издает ни звука.
Гул гравикомпенсаторов стихает. Я чувствую боковое ускорение – пилот выполняет горизонтальные маневры. Мгновение тошноты – вошли в поле тяготения эсминца. Едва ощутимое касание – мягкая посадка.
– Приехали,– говорит сержант.
Я оставляю винтовку на борту бота. Медленно поднимаюсь, приноравливаясь к местному тяготению. Негоже ковылять инвалидом под взглядами марсиан. С прямой спиной я осторожно спускаюсь по аппарели. Морпехи следуют в шаге позади. Еще пара встречающих. Тоже морпехи. Оба с оружием. Караул. Подтянутый флотский– вахтенный выпускающий офицер при шлюзе.
Он прикладывает ладонь к козырьку.
– Лейтенант Венцель, вахтенный офицер.
Резким рывком руки отдаю ему честь – идеальный парадный истукан.
– Капрал Ролье Третий, за командира Сводного отряда.
Кожа на лице офицера – тугой пергамент. Ни один мускул не дрогнет. Он поворачивается кругом.
– Прошу следовать за мной. Командир корабля ждет вас у себя.
Морпехи сопровождают меня.
«Эйлад, Марсианская Республика»,– читаю я на большой серебряной табличке, прикрученной к переборке.
Я разбираюсь в марсианских кораблях лишь в общих чертах. Тем более что этот эсминец – новой серии. Но все равно понимаю, что меня ведут кружным путем. Не хотят, чтобы я увидел повреждения. Боятся, что я смогу оценить степень причиненного ущерба. Наивные. Сам факт этого кружения возносит мой дух на невообразимую высоту. Я чувствую себя победителем. Равным всем этим многочисленным суетящимся скафандрам.