Штампованное счастье. Год 2180
Шрифт:
– Сгрузи вон там. У кратера, что на два часа.
Вместе с Лиз я осторожно принимаю тела и аккуратно складываю их рядами. Даже после смерти они лежат в строю. Потом приходит черед неполных фрагментов. С белым лицом, прикусив губу, Лиз осторожно принимает от меня руки, ноги, головы и ботинки с торчащими из них ледяными осколками.
Морпехи встряхивают опустевшую сеть, очищая ее от брызг замерзшей плоти.
– Спасибо, парни,– через силу выдавливаю я.
– Да мы-то что – это кэп распорядился,–
Ближайший ко мне морпех звонко хлопает меня по плечу. «Шельф» обдает меня облаком мелких камней из-под дюз.
Лиз заглядывает мне в лицо. Ее большие глаза совсем рядом. Она что-то шепчет. Не разберу, что именно. Она забыла тронуть носом выключатель переговорного устройства.
– Пойдем вниз,– наконец долетает до меня.
Я покорно бреду вслед за ней по бесконечным норам.
В кубрике уже теплится дежурный свет. Лицо обдает потоком смрадного воздуха – вентиляция работает.
– Воздушная система неисправна, сэр,– докладывает испачканный смазкой истукан.– Перебиты магистрали. Резервуары недоступны. Камеры регенерации завалены породой. Воздуха всего на сутки. Потом фильтры переполнятся.
– Ладно. Больше и не надо. Покормите людей и поешьте сами. И пускай нового старосту назначат.
– Есть, сэр!
Нелепая фигура убегает плавными прыжками. Тени опасливо обступают меня.
– Что с нами будет, сэр? Куда нас теперь? Мы умрем, да? Скажите нам, сэр…
– Завтра вас всех заберут отсюда. Поедете в Новый Китай. Будете жить там. Свободными. Кто не хочет – дело хозяйское, подыхайте тут. Пока – прием пищи и сон. Экономьте воздух.
– Почему в Китай? Не имеете права! Объясните нам! Сэр, что это значит?
Я сталкиваю с нар чье-то тщедушное тело. Нары стонут под моим весом. Меня теребят со всех сторон. Голоса плывут цветными бумажными кораблями по весенней воде. Вода эта нежно укачивает меня. Я позволяю телу расслабиться. Я закрываю глаза.
– Все назад! Отойдите, или буду стрелять! Отойди от него, ты! Кому сказала! Назад! Не смейте его трогать!
Кто это раскомандовался над ухом? Чей это тонкий голосок? Такой странно знакомый. Я поворачиваю голову и сквозь пелену тяжелой дремы вижу белое пятно высокого лба. Маленькая, глупая, отчаянная крошка Лиз… Я проваливаюсь в сон, не успев погасить улыбку.
Когда я просыпаюсь, то первое, что вижу,– это встревоженное лицо Лиз, склонившееся надо мной. Пока я спал, она так и сидела на краю нар, зажав тяжелый карабин между коленями. Я снова улыбаюсь ей.
Воздух в кубрике тяжел до невозможности. Ломит виски. Вокруг все покорно лежат, экономя кислород. В тусклом свете лица имеют землистый оттенок. Скорей бы прилетали эти китайцы.
Сейчас, много месяцев спустя, я удивляюсь, что за всей этой суетой у меня не было времени задуматься о себе. Меня просто
– Корабль Флота Республики вызывает капрала Ролье.
– Ролье на связи.
– Прибыл ваш транспорт, капрал. Давайте маяк.
Погрузка живого товара прошла как по маслу. Коренастые люди в скафандрах незнакомой конструкции развили деловитую суету, нося вниз пачки дешевых скафандров из комплекта спасательных шлюпок и выводя назад вереницы одуревших от страха и углекислоты революционеров. Спасибо, господин… Пожалуйста, господин… Как вам будет угодно, господин… От их улыбок и одинаковых раскосых глаз у меня кружится голова.
– Шестьдесят один штука, господин. Пожалуйста, приложите палец, господин.
Я тупо смотрю на странную конструкцию, что протягивает мне невысокий человечек. Его идиотская приклеенная улыбка сводит меня с ума.
– Что это? – подозрительно интересуюсь я.
– Расписка, господин. Вы передаете эти люди под наша юрисдикция. Вы есть официальный лицо, господин. Надо палец. Моя читать биометрический код, господин.
Я тычу пальцем в перчатке, едва попадая в гнездо считывателя.
Китаец коротко кланяется.
– Спасибо, господин.
Его улыбка растворяется в солнечном мареве. Древняя, обшарпанная шлюпка, стартуя, выжигает под собой добрый кратер.
Остается самое трудное. Бот марсиан прохлаждается неподалеку. Я поворачиваюсь к Лиз. Отмечаю, как быстро она освоилась в незнакомом скафандре. В ней снова появилась стать. Достоинство. Взгляд огромных глаз потерял жесткость. Я впитываю ее улыбку.
– Нам туда? – спрашивает она надоевшим механическим голосом.
– Нет. Только тебе. Я остаюсь.
– Почему, Жос?
– Я думал, ты поинтересуешься, куда тебя повезут,– усмехаюсь я.
– Стоило меня спасать, чтобы после отдать на съедение,– отмахивается она.
– Вдруг я продал тебя в бордель?
– По сравнению с нашим склепом любой бордель сойдет за курорт. Ты не ответил мне.
– Иди, крошка Лиз. Тебя ждут.
– Не называй меня так, чертов ребенок. Почему ты остаешься? У тебя ведь ничего нет. Ни воздуха, ни еды.
– Если бы я мог тебе объяснить…
– Не бросай меня, Жос.
Оказывается, даже синтетический голос может оказаться выразительным, подкрепленный слезами прекрасных глаз. Это ощущение ново для меня. Женщины с «веселых транспортов» не умеют плакать. Только с готовностью улыбаются.
– Ей-ей, Лиз,– говорю я.– Ради твоих слез стоило постараться.
– Упертый, самоуверенный убийца! – зло кричит она сквозь слезы.
– Не стоит плакать в этом шлеме. Могут забиться воздушные фильтры,– с улыбкой советую я.
– Слушай, тебя что – плющит от крутости? Почему ты так поступаешь?