Штормовая волна
Шрифт:
— И как это лечится? — властно спросил Джордж.
— Всему свое время, мистер Уорлегган, — отозвался Дуайт. — Сначала облегчим боль. Потом попытаемся... сделать всё остальное. Сейчас я дам ей сильные опиаты, а потом согреем ее ноги. Но как можно бережнее. Вас мучает жажда?
— Да... постоянно.
— Тогда лимонад — сколько она сможет выпить. Приложите к ее ногам теплые кирпичи, а руки нужно слегка массировать. Но кирпичи лишь теплые, и менять каждый час. Прежде всего нужно восстановить температуру тела. Это необходимо сделать срочно. Разведите огонь посильнее
— У меня есть в городе пациенты, но они могут и подождать.
Дуайт улыбнулся Элизабет.
— Терпение, мэм, мы постараемся побыстрее вам помочь. — Он повернулся к Джорджу. — Нужно подождать, мистер Уорлегган. Сейчас мы больше ничего не можем сделать. Доктор Бенна, могу я перемолвиться с вами словечком наедине?
Бенна хмыкнул и кивнул. Они прошли в будуар Элизабет с милыми розовыми портьерами и кружевными скатертями.
Бенна закрыл дверь.
— Ну что?
— Полагаю, вы не считаете это подагрой? — спросил Дуайт.
Бенна фыркнул.
— Излишняя возбудимость нервной субстанции предполагает серьезное подагрическое воспаление, что и вызывает наблюдаемые симптомы.
— Вы явно никогда не были в лагере для военнопленных, сэр.
— Что вы хотите этим сказать?
Дуайт поколебался. Он боялся даже произнести это слово.
— Что ж, для меня всё очевидно. Вы не чувствуете запах?
— Согласен, присутствует небольшой неприятный запах, которого я не чувствовал до полудня. Но это же не...
— Именно она. Хотя бог знает, что могло привести к подобному состоянию!
— Вы предполагаете, сэр, что причиной стало мое лечение?
— Я ничего не предполагаю...
— Могу заверить вас, сэр, что если бы роды принимал я, ничего подобного бы не случилось!
Дуайт смерил его взглядом.
— Мы оба врачи, доктор Бенна, и оба посвятили себя исцелению людских хворей. Наше лечение может отличаться, как два разных языка, но цели одинаковы, а честность, я полагаю, не подвергается сомнению. Так что уверяю, я ничего не сделал во время родов, прошедших без осложнений, как и вы теми методами лечения, которые вы мне описали, не сделали ничего, что могло бы вызвать подобные симптомы.
Бенна прошелся по комнате.
— Согласен.
— Сужение артерий, сокращение кровотока вплоть до полного прекращения. Вот что происходит. Частичное прекращение кровотока в конечностях. И для этого как будто нет причин! Роды, как я уже сказал, прошли обычно, хоть и преждевременные, но в остальном отличались только тем, что маточные сокращения были очень быстрыми и сильными. Но я принял это за особенность пациентки — в конце концов, на прошлой неделе я принимал роды у женщины, которая произвела на свет ребенка через пятьдесят пять минут после того, как начались первые схватки. Я подумал, что это могло быть результатом ее падения, и не усмотрел никаких патологических отклонений. А теперь вот это... Причина неясна, но диагноз очевиден.
— Вы слишком торопитесь с выводами, — сказал Бенна, взглянув на Дуайта.
— Молюсь, чтобы я ошибался. Вскоре мы всё узнаем.
— Надеюсь, вы не откроете
— Разумеется нет. А между тем, сомневаетесь вы в моем диагнозе или нет, но наверняка оспорите лечение?
— Нет... вреда оно не принесет.
Всю пятницу тринадцатого числа Росс провел в Труро, на втором собрании акционеров и гарантов Банка Корнуолла. О дуэли не упоминалось, хотя все наверняка о ней знали — это было очевидно по той простой причине, что никто не обратил внимания на малоподвижность его правой руки. Росс уже начал ей шевелить, но пока еще с трудом мог поставить подпись.
По большей части разговор был для него китайской грамотой, хотя он вежливо прислушивался. Росс мог бы пригодиться, когда дело касалось бы государственной политики. Хотя у лорда Данстанвилля наверняка были и другие источники в Лондоне, но Росс, как член парламента мог поспособствовать во многих делах.
Потом он поужинал у переночевал у Харриса Паско в Каленике, где тот пока что жил с сестрой. Старое помещение банка Паско предполагалось продать или снести, и Харрис подыскивал небольшой дом в центре Труро, откуда мог бы каждый день ходить пешком в новый банк. Новая жизнь пришлась ему по вкусу, и хотя ему недоставало престижности, ведь он больше не был сам себе хозяином, зато это избавило его от многих тревог и, как он объяснил Россу, будто оправдываясь, в его возрасте это не так уж плохо.
Росс выехал в субботу утром и к полудню был дома. Это оказался самый темный день в году, за всю зиму — хотя дождь так и не начался, небо тонуло в тучах, и рассвет с закатом казались лишь терминами, описывающими незначительное изменение условий видимости.
Дома Демельза сразу же сказала ему, что Элизабет серьезно больна. Вчера об этом стало известно от Кэролайн, и утром Демельза отправилась в Киллуоррен навести справки.
— Больше я ничего не могла сделать, — сказала она. — Если бы мы были соседями, как полагается...
— Она сказала, есть ли перемены к лучшему?
— К лучшему — нет. Дуайт уже уехал в Тренвит.
— Ребенок жив?
— О да, и здоров вроде бы. Родился раньше срока, но здоров.
Они встретились взглядами, но больше ничего не сказали.
Обедали обычно вместе с детьми, а теперь, когда миссис Кемп фактически переселилась в Нампару, также и с ней. Так что недостатка в разговорах не было. Клоуэнс, когда-то молчаливая, теперь соревновалась с Джереми в способности болтать без умолку, и не важно, слушает ли её кто-нибудь.
Росс ел мало, и посреди обеда шепнул Демельзе:
— Мне кажется, стоит туда пойти.
Демельза кивнула.
— Я думаю, ты должен. Только я боюсь за тебя.
— Я сумею держать себя в руках.
— Если столкнешься перед домом с Томом Харри, а у тебя рука не в порядке...
— Он не сможет меня удержать, если я буду верхом. А в такой момент Джордж наверняка меня впустит.
— Я бы... не стала на это полагаться, Росс.
— Пожалуй, — Росс вспомнил их предыдущую встречу. — Могу лишь попытаться.