Штормовая волна

Грэм Уинстон

— Нет, сэр, ведь это не больше того, что я потерял бы, вложив в шахту деньги. — Эта странная логика убедила сэра Хью, что последнее слово осталось за ним, и он сменил тему: — На военном фронте опять что-то затевается, да? Франция почти объявила войну Соединенным Штатам. Безумный Павел настроен против французов. Говорят, еще до Рождества мы начнем с ним переговоры. А восстание в Ирландии подошло к кровавому концу.

— А Гош умер, — сказал Росс.

— Кто?

— Гош. Генерал Гош. В тридцать один год. Такой же великий генерал, как Бонапарт. Значит, риск вторжения в Англию уменьшился.

— А что

насчет Бонапарта? Какую гадость он еще устроит?

— По сведениям курьера, отправленного из Константинополя по суше, в июле он высадился в Египте, взял Александрию и двинулся на Каир.

Сэр Хью почесал голову под париком.

— Всё-то вы, молодежь, знаете. Ну разумеется, теперь ведь вы член парламента... И чем вы там занимаетесь? Подозреваю, болтовней. Пустыми разговорами. Если бы ваша шахта производила пустопорожнюю болтовню, Полдарк, вам было бы чем поделиться в Вестминстере, вы бы запечатывали ее в бочки, как газ, и выпускали там, где могли бы воспользоваться! Как сэр Горацио Нельсон! Что если ей можно было нагрузить корабли и стрелять из пушек! — Сэр Хью закатился тем сдержанным смехом, к которому Демельза привыкла. — Но у меня для вас есть местные сплетни. Вы приглашены на прием к Уорлегганам в Тренвит в конце этого месяца?

— А вы как думаете? — спросил Росс.

Хью снова засмеялся.

— Вряд ли. Учитывая, откуда дует ветер, мне сложно это представить. Но, судя по всему, событие будет грандиозное. Многие из нашей округи приглашены — Тревонансы, Тренеглосы, Тиги, Чоуки, Девораны, Хокинсы. Но и кое-кто из других графств — несколько парламентариев, как мне сказали. Нехватку воспитания Джордж Уорлегган замещает предприимчивостью. Как я слышал, он вскоре и сам собирается вновь избраться в парламент. Пусть уж лучше он, чем я. День за днем просиживать в этом шумном зале, слушая чужую болтовню, не лучше, чем сидеть на стульчаке, сделав свои дела.

— Вы правы, — сказал Росс. — Так значит, вы не едете в Тренвит?

— Я? Не еду? Да с чего это? У меня нет желания пудриться и наряжаться, как щеголь, но Конни собирается поехать, а раз уж Конни этого хочет, то мы будем там оба!

Сэр Хью захлебнулся смехом.

— Вам это кажется забавным? — поинтересовался Росс.

— Нет, я вспомнил о свиньях. В следующий раз, когда мы устроим прием, а в нынешние времена это случается нечасто, я подумываю напоить парочку своих боровов. Вот уж все повеселятся!

III

Ночи в Корнуолле редко бывали теплыми, но в последнюю неделю августа море и землю словно кто-то заколдовал, и привычные ветра стихли. Возвращаясь домой из Грамблера, Росс встретил Пола Дэниэла.

— Когда выходишь на ночную рыбалку, Пол? — спросил он.

— Сегодня, сэр. Погодка что надо, наверняка будет хороший улов.

— А потом на зайцев?

— Пожалуй.

— Смотри только, не забирайся на земли Тренеглосов. Теперь там командует мистер Джон, а он более щепетилен в этих вопросах.

— Мы будем держаться берега, сэр. Ну, в основном.

Пол опасливо покосился на Росса.

Тот улыбнулся.

— И сколько вас сегодня будет?

— Ну... Может, с десяток или больше. Заки Мартин, Генри Камоу, Джуд Пэйнтер, Боун, Трегирлс, Эллери, Хоблин. Да

вы всех их знаете.

— Джуд? А он не слишком стар?

— Не слишком стар, чтоб вцепиться в леску и давать непрошеные советы.

Росс закатил глаза.

— А еще один новобранец не нужен?

— Это вы-то, сэр? Было бы отлично. Как в былые времена.

— Когда начинаете?

— Часиков в одиннадцать. Карноу работает на шахте до десяти, а в полночь начинается отлив.

— Я приду.

Рыбалкой на леску или сетью в Корнуолле занимались веками. Это был существенный источник пропитания, и выходили в море не только из крохотных рыбацких портов и бухточек, чтобы ловить на продажу, но и с длинных пляжей, где грохотал прибой, а песок был гладким на многие мили. На этих пляжах, на которые море дважды в день наступало и отступало, не было ни единой скалы, море было мелким, а песок твердым, именно здесь процветала морская живность: макрель, камбалу, окуня, ската и даже морского петуха можно было поймать сетью или на удочку и аккуратно вытащить.

В детстве Росс часто отдавал дань рыбалке. Беря пример с отца, Толли Трегирлса и в меньшей степени с Джуда Пэйтера, он проводил в море многие часы во все времена года, и когда летом в полнолуние разгоряченные люди трудились на пляже, и когда в февральские холодные ночи град обдирал кожу, словно дробь.

При рыбалке на леску во время прилива на нее нанизывали где-то пятьдесят крючков, и кто-нибудь отплывал с тяжелым камнем, чтобы ее заякорить, а через несколько часов, когда море накатится и снова отступит, леску вытягивали и снимали добычу с крючков. Рыбалка сетями была более сложным делом. Использовали тонкую и легкую веревочную или хлопковую сеть, с одной ее стороны привязывали пробки, чтобы она держалась на поверхности, а другую сторону опускали с помощью грузил весом в одну унцию почти на дно. Один рыбак, а если сеть была большой, то и два, плыли с основной леской, а третий подтягивал другой конец.

Заплыв на триста или четыреста ярдов, они сворачивали параллельно берегу, и потом возвращались на берег с леской в руках или обернутой вокруг пояса, таким образом описав в море полукруг. На берегу тут же начинали вытягивать сеть в надежде (как правило небезосновательной), что поймали в невод рыбу. Это тоже проделывали при отливе, частично потому что рыбы было больше, но также из-за более слабого прибоя.

Когда Росс присоединился к рыбакам, они ловили сетью, причем четырьмя группами. Мальчишкой он часто гадал, почему рыбаки в четыре-пять превосходных ночей ничего не предпринимают, и вдруг все разом спускаются на пляж ловить. Ему никогда не встречался человек, который мог бы это объяснить, видимо, ими двигал какой-то первобытный инстинкт.

Сейчас ближайшая сеть находилась как раз чуть ниже заброшенной шахты Уил-Лежер на земле Тренеглоса, и рядом со старой штольней горел огонек. Много лет назад пивной бочонок наполнили воском, а в центр засунули пропитанную селитрой веревку. Время от времени добавляли новый воск и иногда обновляли веревку, но казалось, будто старая бочка прослужит вечность. Она походила на огромную свечу и давала на пляже не только свет, но и немного тепла, вокруг нее всегда толпилось несколько рыбаков, попивая ром. Выпивка была такой же неотъемлемой частью действа, как и рыба.