Штормовая волна

Грэм Уинстон

— Неудивительно. Я редко там бываю. — Монк Эддерли тихо рассмеялся, приятно, но слегка манерно. — Все они так унылы, эти старики, и настолько всерьез себя воспринимают, а это почти самый отвратительный изъян в джентльмене.

— Почти самый отвратительный, — согласился Росс. — Доброй ночи, Элизабет.

— Доброй ночи.

— Я припоминаю что-то в связи с вашей фамилией, — сказал Эддерли. Но не могу вспомнить точно. Кстати, я человек лорда Крофта. А вы?

— Ничей.

— Что ж, черт побери, любезнейший, но вы же представляете чьи-то интересы в Палате? Корнуольские места воняют продажностью, как корзина

с тухлыми яйцами.

— Интересы лорда Фалмута, — сказал Росс.

— Ах, вот оно как. Так вы не одно из тухлых яиц, значит? Я об этом. Загляните как-нибудь ко мне, когда будете в Лондоне. Все там знают, где я живу. Можем сыграть в кости.

— Благодарю, — ответил Росс. — Уже предвкушаю встречу. С нетерпением.

Уходя, он не расслышал замечание Монка Эддерли, вскользь брошенное Элизабет, но подозревал, что оно не лишено сарказма.

II

Когда Росс добрался до дома, Демельза ждала его в гостиной, но сделала вид, что перебирает одежду Клоуэнс. На ней было затянутое на талии ярко-синее платье и более светлая шаль. Волосы распущены, но несколько дней назад она их подстригла, и теперь они достигали лишь плеч.

— Ты долго засиделась, — заметил Росс.

— Клоуэнс так быстро растет! Если за ней не следить, станет пышкой.

— Подожди пару лет, когда она начнет прибавлять в росте и станет худой, как Джереми.

Росс стянул шейный платок и взглянул на себя в зеркале.

— Ты опять рыбачил, Росс?

— Можно и так сказать. В беспокойных водах.

Лента на одном из платьев Клоуэнс оторвалась, и Демельза ее подобрала.

— Ты ходил повидаться с Элизабет?

— Не совсем. Я ходил посмотреть на мой старый дом — что за общество принимают Уорлегганы, раз вокруг этого подняли столько шума. Разумеется, я не входил в дом.

— Это было рискованно, Росс.

— Нет. Я знаю все тайные тропки. Мы с Фрэнсисом вместе лазили по секретным проходам, которые сделали еще до королевы Анны.

— Но... — Демельза запнулась, — год назад ты бы так не поступил.

Росс взглянул на нее.

— Нет... Нет... Хотя у меня было несколько стычек с Джорджем с тех пор, как он переехал в Тренвит, я на них не напрашивался. В последний раз это случилось, когда арестовали Дрейка, а потом, конечно, прошлогодние выборы... — Он медленно кивнул. — Но ты права, если думаешь, что я хочу жить спокойно и дать спокойно жить другим. Я всегда считал, что мы не сумеем ужиться рядом. И до сих пор так думаю. Но я... я не пытался устроить ссору, отправившись туда сегодня. Это было просто... просто порыв, желание увидеть...

— И ты увидел?

— Немного. Я наткнулся на Элизабет — она в одиночестве гуляла по саду, и поговорил с ней. Она была не слишком рада встрече, и это вполне понятно. Наконец-то ее отношения с Джорджем наладились. Так она сказала, правда, не назвала причину. Можно только догадываться и надеяться, что это навсегда. Она, очевидно, хочет, чтобы так и оставалось, чтобы брак не усложнялся вспышками ревности, пусть и необоснованной, что могло бы произойти, если бы Джордж обнаружил меня на своей территории, беседующим с его женой.

— А ты, Росс?

Он нетерпеливо передернул плечами.

— Я же говорил тебе, объяснял... даже слишком часто. Мне

больше нечего добавить.

Демельза сложила одежду и встала коленом на стул.

— Но стоило нам перемолвиться несколькими словами, как появился один из гостей. Не помню, как его представила Элизабет, но у меня от него волосы встали дыбом.

Демельза подошла к нему поближе.

— Это неправильно, Росс. Ох, я не про Элизабет. Я говорю об этом духе соперничества, вражды. Несколько лет назад ты сказал, что у нас есть всё, чего мы только можем пожелать. Ты сказал именно это — жить спокойно и дать спокойно жить другим... Это потому, что я тебя подвела?

Росс похлопал ее по руке.

— Возможно, мы оба друг друга подвели, пусть и совсем немного. Но не преувеличивай, не раздувай из мухи слона, это был случайный неразумный поступок, только и всего. Тебе придется смириться, давно пришлось смириться с тем, что я не всегда действую разумно.

Демельза вздохнула и сказала лишь:

— Я слышала, из-за своей неразумности ты чуть не утопил Джуда Пэйнтера.

— Джуд даже трубку не намочил! Он прекрасно плавает. Но ты бы слышала, как он матерился, когда мы вытащили его на конце веревки, будто пойманную рыбу! Как топал ногами — башмаки он потерял, и это его разъярило больше всего. Он стоял босой, вода стекала даже с полей его шляпы, а Джуд просто из себя исходил от негодования!

— Я отдам ему твои старые башмаки.

— А хуже всего, что сегодня его наградили новым прозвищем. Теперь его зовут Джуд Сардина. Боюсь, его хватит удар от расстройства.

— Всё дело в мальчишках. Они обзывают его, держась на расстоянии. А еще не так давно они называли его архангелом Гавриилом.

— Кстати, — сказал Росс, — Джака Хоблин той ночью завел со мной серьезный разговор. Спрашивал, не знаю ли я, каковы намерения моего шурина по отношению к его дочери.

— И что ты ответил?

— Что не имею понятия. Как я понимаю, Дрейк виделся с Розиной четыре раза, но если у него нет серьезных намерений, Джаке не хотелось бы, чтобы он отваживал других подходящих молодых людей.

— Да нет никаких подходящих молодых людей! Если Джака не будет осторожен, то всё испортит! Дрейк не из тех, кем можно понукать или направлять.

— Ну ладно, пора спать.

Росс задул свечу у окна и задернул шторы, приоткрыл окно, чтобы изгнать мотылька, и снова захлопнул. Демельза затушила остальные две свечи, взяла четвертую и подождала у открытой двери Росса. В мерцающем свете видна была ее бледная кожа, темные глаза и задумчивое выражение лица, а также бархатное кресло с узором из листьев рядом с ней, полупустой бокал вина и черная бутылка. Разговор быстро перешел от серьезных тем ко всякой чепухе. Это было спасительной особенностью их отношений, но сейчас не сильно улучшило ситуацию.

— Росс...

— Что?

— Да так, неважно.

Он подошел к двери и обнял Демельзу. Так они поднялись по лестнице — по-товарищески. Но душа у Демельзы болела. «Я тебя подвела», — сказала она. «Возможно, мы оба друг друга подвели», — ответил он, не беспечно, но как будто всё в прошлом, как будто он принял всё то, что произошло между ними. Наверное, так и нужно. Наверное, он прав. Но почему же ей так грустно? Почему же ей так грустно?