Штормовой предел
Шрифт:
Я не понимал, что происходит. Какая школа? Откуда он опять взялся? (риторический вопрос). А голос продолжал вещать.
— Всё же, я успел передать тебе некоторые свои знания, и теперь ты пользуешься ими без всякого зазрения совести. Каждый может обмануть морского долгожителя, не так ли, Эрнандо? Даже ничтожный мальчишка из параллельного мира.
— Ммм, — я, честно говоря, был в шоке и никак не ожидал, что мой старый знакомый снова объявится, да ещё и в качестве врага, желающего меня атаковать. А это, видимо, так и было. Не зря же главарь французов
— Опять ты, Левиафан? Мы же с тобой распрощались в прошлый раз?!
— Да, но я знал, что ты не забудешь старого морского волка.
— Морского волка?
— Ну, а кто я ещё? Как только вы, люди, меня не называли… Сто пятьдесят тысяч кличек, прозвищ, имён нарицательных, никнеймов, разноязычных названий и какой только ерунды не пришлось мне услышать за всё время моего существования на этой земле. А морской волк, по крайней мере, необычно…
— Ммм, сочувствую, но, может быть, мы уже расстанемся. Меня ждут неотложные дела и вообще, мне нужно взять на абордаж это судно.
— Да возьмёшь ты его, куда оно от тебя денется?! — отмахнулся Левиафан. — Так ты не рад снова меня увидеть и услышать?
— Ммм, не хочу тебя разочаровывать, но как-то я к этому не стремился.
— Вот так вы, люди, всегда и поступаете. Сами требуете сначала подарки, получаете их, используете на своё усмотрение, а потом обманываете дарителя. Вот она, вся человеческая сущность…
Не выдержав этой отповеди, я расхохотался, давясь искренним смехом. Вот так уел, господин Левиафан. Тут и сказать нечего. Никто не собирался пользоваться его дарами. Потому как, чревато это… Но смешно, да, смешно…
Левиафан правильно понял меня.
— Ты ещё мальчишка, что с тебя взять? Ладно, я чуть-чуть не успел, и теперь нужно позаботиться и забрать душу это призывателя, а кроме этого, и всей его команды. Он ведь капитан, а значит, в ответе за них. Вот и пусть позаботится обо всех в другом мире, раз этот оказался для них не сильно гостеприимным. Будет теперь у меня призрачная команда, жаль, что этот корабль мне не достанется, но у меня есть в загашниках голландский. Там остался в «живых» всего лишь один кок, который отравил всю команду, а корабль попал в шторм сразу после этого. Вот и носится теперь везде один. А тут целая команда французов. Прекрасно!
Да, но раз я пришёл, а от моего подарка ты отказался, то я не могу уйти просто так, оставив тебя без наказания. Это святое… тьфу, вот приплетаются в голову ваши слова-паразиты. В общем, силы у тебя магические уже не те будут. Разбаловал я тебя, ты давай теперь умом больше пользуйся и артефактами, если они, конечно, у тебя остались. Прощай, малыш, теперь уж навсегда. Больше ты мне не интересен.
Сказав эти слова, бестелесный голос затих. Вместо него вернулись все остальные обычные звуки и время, перестав стоять на месте, резко ускорилось, продолжая отсчитывать мгновения. Звуки боя резко стали замолкать,
Свинцовые тучи, висящие над местом сражения, разогнал резкий порыв сильного ветра, освободив от них солнце и заставив на пару мгновений вскипеть бурной волной гавань, и почти сразу же её успокоив.
А у меня в ушах напоследок буквально прошипел бестелесный голос.
— Все умерли! Как ты теперь будешь объяснять святой церкви, что смог в одно мгновение всех умертвить и отдать их души морскому дьяволу? Она тебе не поверит и не простит, это мой тебе «подарок» на прощание.
Я только хмыкнул.
— Так француз и забрал их вместе с собой, он и душу свою продал тебе, да и вся его команда тоже, надеясь победить нас, так что, снова мимо, почтенный.
— Хррр, — зло провело в ушах, и Левиафан окончательно растворился в безбрежной глади моря и пространственно-временном континууме.
Я же без сил опустился на палубу, уж больно изматывающим получился сегодняшний бой, но тем слаще была победа. А что он там говорил о магических силах? Не помню. Сил оставалось совсем мало, и я потерял сознание. Очнулся я намного позже и уже на берегу. Рядом со мной стоял Алонсо.
Я зашевелился и попытался подняться на ноги. Что-то бой дался мне тяжело, да ещё этот призрак прошлого, о котором я почти забыл. А может быть, его и не было, и это полностью плод моих болезненных фантазий. Привет, так сказать, из прошлого. Всё может быть. Все наши проблемы и комплексы исходят из детства. А детство у меня было тяжёлым, даже более, чем. Кряхтя, как старый дед, я стал распрямляться, чувствую полную опустошённость, как моральную, так и физическую. Вокруг царила ночь или был поздний вечер, мне это трудно было сейчас понять.
— Эрнандо, как ты? Слава Деве Марии, ты, наконец, очнулся, а то я думал, что ты проваляешься больше суток.
— С чего бы это? — удивился я.
— Как с чего? Все видели, как ты сражался с французом, продавшим душу морскому дьяволу. А как ты его убил, так всё вокруг потемнело и стало так страшно и тоскливо, что хотелось выть. Старые моряки потом рассказывали, что так бывает, когда из самых глубин моря поднимается на поверхность морской дьявол. За малым он не пришёл, и всё благодаря тебе.
Не иначе, умирая, француз призвал его, чтобы уничтожить нас, а ты не дал этому исполниться. Когда ты упал замертво, а небо стало светлеть, то все мигом скрутили французов, а кто сопротивлялся, тех порубали в крошево, а многие и сами умерли сразу после этого. Точнее, все, кто был на их флагмане.
— Я ничего не помню, — покачал я головой.
— На «Солнце Мексики» и на «Святом Антонии» дела похуже, у них много потерь, капитан Ортега тяжело ранен, но должен выжить. Капитан Ферейра со Святого Антония под сильным впечатлением от боя. Обе каравеллы нуждаются в среднем ремонте, а наш фрегат — в совсем небольшом.