Штрафной батальон
Шрифт:
По-прежнему было темно и сыро.
Глава вторая
Брезжил мутный, жиденький рассвет, когда колонна достигла ближних тылов передовой. Выгружались на территории бывшей машинно-тракторной мастерской, в уничтоженном, покинутом поселке. Кирпичное здание мастерской с наполовину обрушенной крышей и сорванными, валявшимися у входа железными створами ворот было, пожалуй, единственным более или менее сохранившимся строением во всей округе. Остальное
Попрыгав на землю, солдаты, в особенности из необстрелянных, пугливо прислушивались и приглядывались к той неведомой стороне, откуда доносились отзвуки вялой, нечастой перестрелки, держались поближе к взводным. Взводные, не получив указаний от ротных, вызванных по прибытии в штаб, к комбату, не спешили строить людей, выжидали, строя догадки, какой поступит приказ — на марш или на дневку. Занятый этими мыслями, Павел проследил появление Суркевича, услышал только его голос:
— Командиры взводов — ко мне!
Оклик был недовольный. Командира роты следовало заметить пораньше. Сведя брови к переносице, Суркевич насупленно ожидал, когда будет выполнено его распоряжение. Сказал, не скрывая своего раздражения:
— Батальон располагается на дневку. Приказываю построить и провести проверку личного состава. Третьему взводу готовиться в караул, четвертому — выделить наряд на кухню. Человек двенадцать. Остальным заняться устройством и размещением. Об исполнении доложить. Вопросы ко мне будут?
— Все ясно, гражданин старший лейтенант.
— Действуйте.
При появлении ротного штрафники сами построились и теперь ждали указаний взводных. Привычно отдав команду «Равняйсь! Смирно!», Павел начал перекличку солдат, глядя в листок со списком фамилий.
— Баев!
— Я!
— Бачунский!
— Я!
— Василевич!
— Я!
«Отлично, отлично!» — машинально отметил Павел, радуясь, что Яффа отозвался, как положено, хотя до настоящего момента упрямо «нукал» и каждый раз приходилось его поправлять.
— Дроздов!
— Я!..
И так далее до Тихаря. На фамилию Порядников из строя никто не отозвался.
— Порядников! — грозно повторил Павел, думая, что тот зазевался или «фокусничает». Но отзыва опять не дождался.
Вскинув глаза, похолодел: в строю не хватало двадцать девятого бойца. Сколько ни смотри — семь по четыре, без замыкающего. Куда делся, рожа пакостная? Закипая гневом, прошелся взглядом по соседним взводам. Может, как бывало не однажды, валяет ваньку и пристроился куда-нибудь «по ошибке»? Но тщетно. Тихаря поблизости не было.
«Ну, гад, дождешься ты у меня!» — пригрозил про себя Павел, представляя, с каким наслаждением вытрясет из Тихаря душу, когда тот явится. Но тут пришла пронзительная паническая догадка: «Сбежал!» Сбившись, мысль заработала с лихорадочной быстротой, восстанавливая,
Стоп, только без паники и не усложнять! Укротив нахлынувшие подозрения, Павел попробовал вернуться к исходному пункту. Может, напрасно, может, и не девался он никуда, а отирается где-нибудь невдалеке с прихлебателями из других взводов или живот у него схватило?..
Разные, случайные мысли приходили в голову, и каждая вначале обнадеживала, представлялась спасительной, но, не успевая утвердиться, отметалась, опровергалась другой, усиливая разброд и сумятицу. Но должен же был кто-то его видеть…
— Бачунский! Был здесь Порядников, когда выгружались?
— Не помню, — пожал тот плечами.
— Василевич, Халявин! Куда этот выродок запропастился?
— А мы че, пастухи ему, что ль?
От этих вряд ли чего по-доброму добьешься. У них одна песня: видеть не видели, знать не знаем.
— Кто видел здесь Порядникова? — Строй молчал. — Та-ак! — Павел помедлил. — Туманов, Илюшин! Обегите другие взводы, если надо — обыщите все кругом. Но чтобы эта пятнистая образина немедленно была здесь! Даю вам полчаса! Ясно? Выполняйте.
— Есть!
Минут через двадцать посланцы возвратились ни с чем. Сомнений не осталось. Выражаясь языком донесения, во время марша к передовой солдат штрафного батальона по фамилии Порядников дезертировал из второго взвода второй роты. Вор-рецидивист, имевший ранее четыре судимости за кражи, совершил новое тяжкое преступление — уклонился от защиты Родины. Теперь это стало очевидным даже для тех, кто вначале усматривал в отсутствии Тихаря обычную самовольную отлучку. Один Салов держался прежнего мнения.
— А и чего стоим? Другие взводы давно распустили. Позанимают все хорошие места — на улице куковать будем! — раздался его недовольный, сварливый голос. — Давай командуй, взводный. Не псих же он, чтобы бегать! Явится. Ему не привыкать на гауптвахте сидеть…
С тяжелым сердцем отдал Павел команду. Второму взводу отвели место в одном из боковых помещений, где раньше размещался токарный или слесарный цех. Из цементного пола на месте старых фундаментов торчали вверх железные шпильки и обрывки подводящих кабелей. Как во всякой мастерской, где проводится ремонт техники, остро пахло маслами и бензином.