Штурм сознания
Шрифт:
Ни царям, ни императорам, ни генсекам, ни президентам как-то не удавалось осуществить полноценную модернизацию России. У нас реформы всегда идут по наихудшему сценарию. Они никак не могут состояться. Неужели это единственная константа нашей политической жизни?
Говорит Владимир Пантин, доктор философских наук: «Давайте рассмотрим эти переломные моменты. 1917 год, 1953 год, 1989–1991 годы. Всегда Россия или Советский Союз и, главное, общество и элита подходили к этим моментам полностью не готовыми к ним. Мы всё время развиваемся по инерции. Ведь переломная точка — это точка изменения
Даже революции в России не способны отменить удивительную повторяемость исторических сюжетов. На докладе о воровстве средств, выделенных на строительство Тульского шоссе, император Николай I написал: «Шоссе нет. Денег нет. И виновных нет. Выделено 800 миллиардов. А здесь, в национальном банке, оказалось 120 миллиардов. Куда остальные деньги ушли? Чёрт его знает!»
Учёные, изучающие циклы мировой и отечественной истории, убеждены: именно в ближайшие 10–15 лет Россия вновь окажется перед выбором, от которого будет зависеть сохранность страны в целом и жизнь каждого из нас. Мы пытаемся сформулировать новую национальную идею. Это особенно сложно именно сейчас, когда страна столкнулась с тяжелейшими проблемами.
Говорит Игорь Бестужев-Лада, доктор исторических наук: «Какие же проблемы наваливаются на Россию? Мы, по сути, врезаемся сейчас в ситуацию, когда страна пустеет, всё больше и больше стариков, всё меньше и меньше детей. В 2000 году школьников был 21 миллион, а в 2005-м уже 18 миллионов.
Что такое сейчас Россия? С каждым годом всё больше и больше пьяниц, с каждый годом всё больше и больше ущербного потомства от них. Это называется вырождение. А так как у нас ещё и вымирание, то сами представляете, что такое Россия в 2017–2018 годах, если не решить этой проблемы.
И, наконец, третья проблема. Наша самая большая беда сейчас — это не терроризм, это методическая война. Четвёртая мировая».
Кошмар в Беслане — отголосок войны, идущей в Иерусалиме, Кабуле, Приштине, Нью-Йорке, Москве. Четвёртой мировой её назвали по аналогии с Первой, Второй и Третьей «холодной», глобальными войнами XX века.
Говорит Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «Есть по крайней мере 25 показателей, по которым Россия находится в катастрофическом положении. Мы являемся сейчас по своим финансовым возможностям страной слаборазвитой, но мы имеем все риски, все опасности, которые характерны для индустриально развитых стран».
На сайте ЦРУ опубликован аналитический доклад американских специалистов о глобальных тенденциях развития. В перспективе 2017 года Россия рисуется как нестабильная страна, которая, не исключено, распадётся на 6–8 государств.
Если не преодолеть разрушительных тенденций, сложившихся в России, то негативный сценарий российского будущего очевиден и обывателю, и политологу.
Говорит Сергей Караганов, доктор исторических наук: «Это дальнейшее усиление авторитарных тенденций власти, дальнейшее отчуждение власти от общества, дальнейшее сидение на нефтяной игле. И тогда, я думаю, мы к 2017 году переживём крупные потрясения, которые могут привести
Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «С чего следует начать? Где то самое звено цепи, ухватившись за которое мы можем вытянуть страну? По-видимому, главное сейчас, и это, на мой взгляд, отчасти задача учёных, отчасти всего нашего сообщества, — понять образ желаемого будущего. Куда мы хотим прийти? Чего мы хотим достичь? Что мы будем считать успехом? Что мы будем считать неудачей?»
Образ будущего, которое в XX веке предлагала миру Россия, оказался несостоятельным. Мы проиграли, и мир живёт в соответствии с моделью, выработанной Америкой. Сегодня эта модель находится в зените. Но уже очевидно, что она изживает себя. Никакая сила не может обеспечить спокойное существование государства, если окружающий мир полон нерешённых проблем.
11 сентября 2001 года стало ясно, что счастье и процветание в отдельно взятой стране невозможно, как бы сильна она ни была. Если этот путь привёл в тупик, то стоит ли пытаться догнать тех, кто всё ещё по нему идёт?
Говорит Олег Доброчеев, кандидат физико-математических наук: «Проект глобальный, исторический, который в обыденном сознании связан с Христом, Библией, пророками, близок к завершению. Все мы знаем, что он заканчивается апокалипсисом. Все газеты мира в сентябре 2001 года вынесли в заголовки эту тему: апокалипсис».
Владимир Пантин, доктор философских наук: «После 2017 года мы попадаем в принципиально новую фазу и общемирового, и российского развития. Условно её можно назвать некой геополитической, геоэкономической революцией. Потому что после 2017 года должны открыться принципиально новые альтернативы, принципиально новые возможности».
Георгий Малинецкий, доктор физико-математических наук: «Речь идёт о том, чтобы предложить человечеству другие алгоритмы развития, совершенно другой набор технологий, который ориентирован не на ближайшие президентские выборы или не на десятилетия, а, по крайней мере, на века.
Мало того, что учёные что-то знают, а политики чего-то хотят, этого недостаточно. Люди должны понять, что всё это их, это своё.
Вспомните реформы Рузвельта. Вспомните, как истеблишмент противостоял ему. Ему противостоял Верховный суд, объявляя все его решения незаконными. В течение длительного времени ему противостоял конгресс, огромное количество предпринимателей. Но он обратился напрямую к народу. Тогда это была новая информационная технология. Он каждую неделю объяснял, чего он хочет, что американцы от этого получат и где ему нужна помощь.
У нас есть такие возможности. Пока есть. Просто важно ими воспользоваться».
Сегодня понятно, что весь мир стремительно приближается к переломному моменту истории, который, по словам Солженицына, по значению равен повороту от Средних веков к Возрождению. Чтобы понять, куда идёт Россия, необходимо уловить логику мирового развития.
Беспрецедентный многовековой интернационал россиян находится на грани развала. Наш опыт совместного существования сегодня теряет смысл. А ведь именно этот опыт мог бы оказаться тем глобальным ноу-хау, в котором нуждается ставшая тесной планета.