Штурмовик

Гуминский Валерий Михайлович

Штурмовики радостно загудели, выстроившись вдоль борта «Летяги». Я покосился на стоящего рядом Рича и заметил, как он до крови закусил себе нижнюю губу. В руках он держал палаш, за поясом торчали рукоятки двух ножей.

— Эй, «Душегубы»! — воодушевленно крикнул Вальтор, тоже присоединившись к отряду. — Будем ждать «Ястребов» или начнем сами? Этих толстожопых черепах слишком много для нас, но когда нас останавливало чужое преимущество?

— Рвем и режем! — заорали бойцы, потрясая клинками.

Они же заводят себя, — догадался я, сжимая рукоять палаша. — Идти каждый раз в бой, зная, что можешь погибнуть — на это требуется слишком много воодушевляющих

слов. Страшно всем без исключения. Только вот мне сейчас не стоит его показывать.

Ускиера тем временем чуть ли не вплотную подошла к бултыхающейся на воде шхуне. Хейрис мастерски развернул борт, чтобы абордажная команда могла спокойно прыгнуть на чужой корабль без помощи веревок и лестниц. Но перед тем, как отдать команду на штурм, Вальтор громко заорал, своим ревом оглушая стоящих вокруг бойцов.

— Это пограничная стража! Приказываю сложить оружие, отойти к дальнему борту, построиться в одну шеренгу и дать возможность абордажной команде провести осмотр! У вас контрабанда!

В ответ на его слова со шхуны полетела брань. Язык был непонятный, неприятный, словно стая ворон в шикарном оперении собралась в одном месте, и каждая орет, что ей пожелается. Гвалт стоял невыносимый.

— Серехо, пошел! — рявкнул Вальтор.

Это было красиво. С борта ускиеры на палубу разбитого корабля метнулись два десятка черных фигур. Тускло блеснули клинки кортиков и палашей. Столкнулись, глухой звон скрещенного между собой оружия пронесся над палубой.

— Марра! — раздался клич штурмовиков.

Я оказался во втором десятке, который должен был повести сам Вальтор. Внезапно почувствовал, как вспотела ладонь, сжимающая палаш. Забытое предчувствие предстоящей резни поднялось откуда-то из глубин моей памяти, мышцы рефлекторно напряглись — и я уже был не фрегат-капитаном, стоящим на мостике и руководящий сотней человеческих жизней. Я превращался в боевую машину, которой когда-то и был. Сознание дворянина Фарли было безжалостно задвинуто в еще большие глубины. Мне он сейчас никак не помог бы.

— Пошли, господа аристократы! — азартно крикнул Вальтор, махнув кортиком.

Группа Серехо в первой яростной стычке сумела расчистить место высадки для второй волны абордажников. Так что мы уже оказались в более выгодном положении и сразу рассыпались по палубе.

Я, Рич, Еремил и дон Ардио слаженно рванули в направлении кормы, где наблюдалось скопление этих разноцветных попугаев. Отчаянно вопя, они встали плотной стеной, ощетинившись острым железом. Еремил и Ардио метнули свои интрепели прямо в эту стену и, не дожидаясь результата, влетели в образовавшуюся брешь. Парочка аксумцев, словивших тяжелые топоры, брыкнулись на спину, показав сточенные каблуки своих сапог. И тут же два палаша обрушились на головы контрабандистов. Рич уже скрестил свое оружие с парочкой ретивых парней, а я заметил, как за спину Ардио заходит здоровенный мужик в одних шальварах. По голому татуированному торсу катилась дождевая вода, а в мускулистых руках он держал какой-то странный изогнутый меч, больше похожий на ятаган, только ранней версии. Меч-серп, иначе — хопеш. Точно! Он до сих пор в ходу в Аксуме.

Мой палаш перехватил страшный удар хопеша, и стоило большого труда удержать в руках оружие. Гигант оскалился, обнажив белоснежные зубы, отчего его мясистая губа неприятно задралась кверху, чуть ли не до носа.

— Экий урод ты, братец! — буркнул я, нанося ответный удар в корпус.

Железо глухо лязгнуло, соприкоснувшись. Аксумец отбил мой клинок, и в свою очередь, провел

пару резких атак, размахивая серпом справа-налево и в обратном порядке. Словно хотел срезать мою голову с плеч.

Первый же удар разрезал ткань моего камзола, но я уже сделал шаг назад, и, дождавшись обратного маха, врезал серединой клинка по рукояти хопеша. Гиганта занесло в сторону по инерции, он пошатнулся, и носок моего сапога влетел ему под коленную чашечку. Еще один удар в подколенный сгиб, и противник, не ожидая такого хода, присел, оказавшись чуть ниже меня по уровню. Я с хеканьем опустил палаш ему на шею, но гигант проявил невиданную прыть, сделав единственно правильный ход: просто упал на бок. Острие клинка оставило лишь кровавый росчерк на его плече.

Боковым зрением я заметил блеск клинка сбоку, но разворачиваться не стал, а просто отмахнулся палашом. Какой-то замухрышка с бьющейся в глазах паникой, решил воспользоваться моментом, когда я был занят поединком. Не успел его ятаган отлететь в сторону, как я оказался рядом с контрабандистом и ударом локтя по гортани отправил его отдыхать. Не убивать же пацана! Авось, живым останется.

Настырный гигант к тому времени утвердился на своих ногах-тумбах. Напрягая бицепсы, он с ревом бросился на меня, тупо продолжая рассекать воздух хопешом. Устоять против такого напора было непросто, и я шаг за шагом стал отступать, следя за движениями противника. Вот же неутомимый достался вражина! Работает, как вентилятор! Рассекающая воздух режущая кромка так и мелькает перед глазами. Я заметил, что для обратного маха гиганту требуется время, пусть и пара секунд, но мне должно хватить. Как только хопеш ушел слева направо, я тут же переложил палаш в левую руку и нанес колющий удар в поросшую густыми волосами подмышку. Если бы я работал ножами, то такой удар уже мог отправить врага в потусторонний мир, но чертов аксумец выдержал погружение клинка в плоть, заревел как бык, когда я, исправляя слабость удара тяжелым палашом, провернул его в ране. Потом выдернул наружу и нанес еще один удар, только теперь по бедру. Окончательно деморализованный противник тяжело пошатнулся и упал на колени. Слаб оказался на рану. Выхватив из-за пояса нож, я ударил им в шею гиганта. Нельзя оставлять за спиной живого врага, пусть и истекающего кровью.

К тому времени, как я разобрался со своим оппонентом, ситуация на шхуне резко изменилась. Наши успели зачистить больше половины судна, вырезав рьяно сопротивляющихся аксумцев, но оставшиеся столпились в носовой части и воинственно потрясали оружием. Вторая шхуна, совладав с последствиями аварии, начала сближение с другого борта. Видимо, ее экипаж решил помочь своим друзьям посредством высадки десанта.

— Живой? — Рич с выщербленным палашом в одной руке и с ножом в другой яростно моргал глазами, смахивая с бровей кровяные капли, падающие с рассеченного лба, смешиваясь с дождем. — Видел, как ты завалил эту гору мяса. Плохо, затянул бой!

— Да знаю! — досадливо ответил я. — Надо было сразу в ножи его взять. Видел его руки? Кто их ему вытянул? Не подпускал к себе, гад.

Мы бросились к нашим, постепенно стягивающимся под поваленной мачтой. Она всей тяжестью рухнула на борт, проломив его, но полностью не упала, держась на честном слове. Вальтор и Серхио знаками показывали, кому куда наступать.

— Надо покончить с этим отрядом, пока со второй шхуны не начали прыгать на помощь! — крикнул сержант, увидев нас. — Давайте к Ансело! Надо хорошенько ударить кулаком, чтобы развалить защиту! Их там немного осталось!