Штурмовой удар
Шрифт:
А где тебя так? — спросил молчавший до этого Гиви.
На Саланге, будь он трижды проклят. Сопровождали колонну наливников, а тут «духи» ударили. Я с «бэтэра» успел соскочить, и в канаву. А они по нему — из гранатомета. Потом стали из минометов шпарить. В общем, пока авиацию не вызвали, эти чурки не угомонились. Потом к нам мотопехотный батальон подошел, выручили.
К ним подошел майор Боровик в сопровождении полковника Трофимова.
Здравия желаю, товарищи офицеры.
Здравствуйте. Как там раненые, которых вертолет привез?
Нормально, выживут, —
Полковник Трофимов тем временем энергично потянул носом воздух.
Кто курил? — спокойным голосом, словно бы между прочим, осведомился он.
А-а… Это я, товарищ полковник, — сказал Сергей, выгораживая десантника.
И не стыдно врать старшему по званию? — поинтересовался полковник. — Каменев, опять куришь?
Да я… — начал было оправдываться десантник.
Молчать! Или у тебя силы воли не хватает, чтобы хотя бы две недели не курить?
Товарищ полковник! На счет силы воли вы это зря, — вскинулся десантник. — У меня Красная звезда за Панджшер.
Ну так и докажи, что ты мужик, а не тряпка! Все свободен, иди в палату, у тебя, если не ошибаюсь, сейчас уколы. Товарищи офицеры, — обратился к летчикам полковник Трофимов. — С теми ранеными, что доставил ваш друг все будет в порядке. Ранения, конечно серьезные, но они выживут.
Ну, мы уверенны в профессионализме наших врачей, спасибо вам, — высказал общую благодарность Гиви.
Не стоит меня благодарить, у меня работа такая, — устало улыбнулся врач.
Штурмовики вылетели на проводку колонны. По дороге извиваясь, полз поток грузовиков, бронетранспортеров, БМП, танков. Несокрушимая армада. Но Егор знал, как уязвима подобная колонна от огня моджахедов. Он заложил крутой вираж, осматривая местность. Чуть выше барражировали Су-17, а над самой колонной стригла воздух лопастями винтов пара «Крокодилов» и два Ми-8. Пока все было нормально. Колонна постепенно втянулась в лощину меж двух высоких холмов, поросших кустарником и низкими деревцами.
Пара вертолетов Ми-8 развернулась и полетела вокруг холма. Внезапно из зарослей низеньких деревьев полоснули очереди ДШК. Ведущая «вертушка» беспомощно закружилась и рухнула, ведомый вертолет потянул всторону, оставляя за собой хвост черного дыма. Егор резко спикировал, открывая огонь из подвесных пушечных контейнеров. Взрывы искромсали каменистый холм, рядом прошли очереди Сергея.
Я «Дракон», нас атакуют! Оба вертолета сбиты.
Иду на помощь.
Из-за холма показались два Ми-24. Ударили носовые крупнокалиберные пулеметы. Поток тяжелых пуль прочертил линию смерти, отсекая моджахедов от подбитого вертолета. Из бортовых дверей по «духам» вели огонь борттехники из пулеметов Калашникова.
Я «Дракон-1», Второй, заход на цель курсом сто восемьдесят.
Вас понял, Первый, выполняю.
Штурмовики зашли на холм с тыла и ударили НУРСами. Волна пламени разбилась о камни. Вверх полетели ошметки тел, искореженное оружие, обломки камней, горящие ветви деревьев. Штурмовики развернулись и ударили из пушек. Новая лавина огня заставила залечь недобитые остатки душманского отряда.
А в другой стороне два Су-17 и два вертолета Ми-8 «утюжили» «духов». На склонах холмом мигали частые вспышки — это били пулеметы моджахедов. «Духи» пытались выбраться на дорогу перед колонной, но гибли под огнем пушек и пулеметов. Над дорогой носились самолеты и вертолеты прикрытия, уворачивались от огненных трасс и сами поливали моджахедов смертоносным свинцом.
Егор заложил вираж, а потом спикировал на группу моджахедов на холме, которые возились с безоткатной пушкой. Длинная очередь бронебойных и разрывных осколочных снарядов положила конец их стараниям. Теперь кроме небольшого запаса патронов к пушке у него не оставалось больше боеприпасов.
Наконец, им на смену прилетели истребители-бомбардировщики из Джелалабада. Звено Су-17 атаковало «духов» и позволило звену старшего лейтенанта Савицкого и вертолетчикам выйти из боя. Егор перевел дух. Горючего в баках едва хватало, чтобы дотянуть до аэродрома. Едва выбравшись из кабин, летчики повалились на брезентовые чехлы. Сил просто не было.
Заманчиво считать, что силы человека безграничны. Но это не так. Человек, конечно, может в экстремальной ситуации мобилизовать колоссальные резервы, высвободить чудовищные усилия, но все имеет свой предел. В Афганистане летчики летали на грани возможного, «выжимая» все и из организма, и из техники. Но многие просто не выдерживали. Сходили с ума, разбивались на взлетах и посадках, теряли ориентацию. В день они выполняли по три — четыре боевых вылета. Они рисковали собой, выдерживали в каждом вылете адские перегрузки, и снова шли в бой. Это не героизм, нет. Просто больше некому было летать. Они летали. Не смотря на адскую жару, иссушающий ветер, песок, пот и кровь. На земле они могли погибнуть от пули снайпера, подорваться на «растяжке», их могли ужалить змеи и скорпионы, в изобилии населявшие пески.
На следующий день порывы раскаленного ветра принесли пыльную бурю и всем, и летчикам, и техникам, и наземному персоналу пришлось откапывать самолеты и вертолеты, крепить их тросами, под порывами бешеного ветра.
Егор шел по летному полю к своему штурмовику. Настроение было прескверное. Вчера вечером майор Боровик «обрадовал» Егора и остальных летчиков:
Завтра вылетаете вместе с афганскими вертолетчиками. Они доставят в ущелье афганских десантников и обеспечат непосредственное прикрытие.
Ну, елки…
Елки, ни елки, а лететь надо. Отработка боевого взаимодействия, боевое содружество, и так далее, — майор и сам пытался при произнесении этой правильной речи не кривиться как от зубной боли.
Эти ж уроды нас подставят при первом же шухере, — сказал Вовка Литвинов, командир звена Ми-8.
Не подставят, — ответил майор. — Назавтра назначена операция в окрестностях Хайберского прохода. Там скапливаются крупные отряды моджахедов. Получены данные о расположенных там перевалочных базах душманов. Вылет завтра.