Штурмуя Лапуту
Шрифт:
— Ничего, сейчас к центральной Королевской лестнице выйдем, она замечательная и удивительная, — пообещал бунчук, обрадованный сменой темы.
Королевская лестница оказалась эскалатором, вполне исправным, хотя и немного дерганным. Конвойная группа с удобством ползла-поднималась к вершине, стражники наперебой поясняли насчет бесконечных лабораторий, библиотек, дворцов-кворумов и ботанического парка Короны — многочисленных достопримечательностей острова. Лже-капитан восхищалась и задавала научно-туристические вопросы.
В
Еще раз оценив многоярусные красоты острова с самой верхней площадки, конвой двинулся через Королевскую площадь. Оказалось, что новый секретарь-комендант успел отжать себе южное крыло дворца для «целей удобства объективного контроля и отслеживания островных рубежей». Прыток пан-кочегар, видимо, совершенно оздоровился в здешних «линзах».
В беломраморном вестибюле сидела Особая помощник-референт господина Особого секретаря-коменданта — дама, сразу видно, чрезвычайно образованная, в мантии, расшитой золотыми дыроколами и пресс-папье, внешним видом очень нечесаная, высокоумно отстраненная, весьма страхолюдная. Но имелись у помощника-референта рядовые секретарские чины женского пола: эти пухленькие, вполне приятно-адекватного вида. Если не считать неудачных, уж очень накрученных причесок с логарифмическими заколками.
— Задержанные прибыли! — известил бунчук. — Один по описанию циркуляра, с ним непонятная девица-оборотень мелкой породы. Но это неточно.
Помощник-референт не отреагировала, что-то вдумчиво расчерчивая рейсфедером в журнале учета посетителей, рядовые секретарши принялись спешно привлекать внимание начальницы щелчками пузырей-коммуникаторов. Начальница неохотно оторвалась от журнала и сообщила:
— Прием с 10 до 12 по нечетным рабочим дням. Ознакомьтесь с распорядком.
Повинуясь указанию измазанного чернилами величественного пальца, все посмотрели на плакат на стене. Плакат был хороший, аккуратный и длинный, уходящий за стол. Сотни пунктов, подпунктов и примечаний.
— Внушает, — признала лже-капитан. — Правильно поставленное делопроизводство и своевременный перерыв на обед — половина успеха! Но у нас экстра-срочное дело. Задержан предполагаемый оборотень, а ведь эти твари от бюрократических проволочек вмиг звереют, могут что угодно выкинуть.
Прозрачное предупреждение не произвело впечатления. Помощник-референт уже вернулась к таблице, стражники рассматривали маленькую и симпатичную Фунтика, размышляя о ее реальной способности звереть, а секретарши строили глазки Уксу.
— Ну, нафиг, так и до утра не управимся, — предсказала Лоуд и двинулась к дверям в глубине зала.
— Нельзя! Секретарь-комендант занят! —
— Ты куда?! Не положено! — испугался бунчук.
— Мне можно, я тупой иностранец, — обосновала лже-капитан, распахивая массивную дверь.
Укс плечом отпихнул нерешительного стражника, двинулся следом.
— Да шо такое?! — узнаваемое завопили изнутри. — Ни минуты спокоя, там снаружи распорядок для кого писан?! Сейчас швыденько всех наглых на гауптвахту!
— А ну все вон! Секретарь-комендант гневается! — гаркнула Лоуд, втягивая за дверь Фунтика и лупя по пытавшимся задержать стражницким лапам. — Сгинули живо!
Укс стряхнул с запястий веревку, помог напарнице заблокировать стулом ручки входной двери.
— Кто там вошкается и вошкается?! Совсем обнаглели?!– свирепо вопросили из глубин апартаментов, и в дальней двери показался агрессивно настроенный секретарь-комендант.
Кочегар весьма изменился: отпустил волосы и усы, заметно прибавил в весе, этого даже длинная ночная рубашка не скрывала. И когда успел? Времени прошло не так уж много.
Укса старый знакомый узнал мгновенно — побледнел, замер, даже усы обвисли.
— Да как так? Я же приказывал, стражу, спецназ оформил. Упыри вы, любой наросток вольной демократии затоптати норовите… — бывший кочегар опомнился, попытался отпрыгнуть назад и захлопнуть дверь личных апартаментов.
Но Укс уже пересек просторную залу, влетел следом, сшиб с ног располневшую фигуру в просторной рубашке, вместе упали под балдахин огромной кровати. Пилоту почудилось, что он утопает — перина оказалась воздушна и бездонна, что та Бездна…
…Рядом визжали так, что в ушах звенело, прямо в каждом ухе. Укс не особо учтиво выписал подзатыльник одной девице, шлепнул по вопящим губам другую. Стало намного тише, только уткнутый мордой в перину секретарь-комендант панически бубнил:
…— Добрались москальски наймиты! Душат свободу, млянахвовсе…
Укс пихнул бывшего члена экипажа в волосатый затылок:
— Эй, уймись.
Одна из ночных стенографисток господина секретаря-коменданта — та, что побрюнетистей — метнулась с постели, явно норовя позвать охрану, но была перехвачена цепкой лже-капитаном. Визг девицы оборвался охами — после точного тычка в живот верная стенографистка согнулась, тщетно пытаясь вздохнуть.
— Не дергайся, Мальвочка, — горестно попросил секретарь-комендант. — Скончено дело, усё, финиш. Теперь запытают кляты каты. Эх, только жить почали…
— Так, ты, Мальвочка, и ты, видимо, Сильвочка — рыдать исключительно тихо, сдержанно, разговору старших не мешая, — распорядилась лже-капитан. — А лучше вообще не рыдать. Тихо сидите.
— Шо тихо?! Плачьте! Рыдайте! Войте!– возопил секретарь-комендант. — Меня теперь знову на каторгу кочегарную мобилизуют, а вы…
— Уймись, говорю, — предупредил Укс, слезая с кочегарской спины.