Штурмуя Лапуту
Шрифт:
Пилот взял сидящую под стеной жертву за ворот у капюшона, оторвал от навозной мокрой тверди. М-да, легкая. Если без промокшей сутаны, так и вообще непонятно, если ли тут живой вес.
С рыданиями воровка справилась. Висела молча и неподвижно, за пистолет не хваталась. Капюшон скрывал лицо, только мокрый нос слегка торчал. Нос некрупный, тоже облегченного типа. Укс попытался вспомнить, как воровка вообще выглядела. Нет, не удавалось. Что-то относительно миловидное, но безликое. Все же странно, у подвала лицо четко видел.
…да, хороший вес. Но, Логос свидетель, риск неоправданный.
Опять это «но» неугомонное. Прямо мокрым клещом въелось.
— Если выберемся, всё нам расскажешь. Вообще всё.
Ни звука, только чуть заметное согласное движение рясы.
— Контакт с контрабандистами, это само собой. Как до места доберемся — вали на все четыре стороны. Фокусничать начнешь — мгновенно завалю.
Новое согласное движение. Немногословна, этого достоинства не отнять. Собственно, достойно и висит, и соглашается, не каждому такое дано.
— Так, договорились. Но… тьфу! это при условии что долетим. Разбиться запросто можем. Осмыслить этот нюанс способна? Что такое «нюанс», известно?
— Да. Мне очень надо.
Видимо, «да» — это сразу и по поводу осмысления, и насчет нюанса. «Надо» — по поводу жизненных планов.
Укс осознал, что все еще держит воровку на весу. Не иначе как приятно ее вот так держать. Странно. Что в ней еще такого привлекательного, кроме веса? Нос мелкий? Хотя это тоже к весовой категории относится. Зубы хорошие, явно чищенные, в этом святом городе такое совершенство не может не восхитить. Ладно.
Поставил на ноги.
— Выполняешь приказы с полузвука. У нас полет иной, одно ошибочное движение — всё! — отлетались.
Очередной кивок капюшона. Ну-ну…
Укс обернулся к напарнице:
— Рискуем.
— Не удивлена, — заверила Лоуд. — Максимальная степень придури нам свойственна.
Взбирались на стену. Воровку опять пришлось подсадить, далее карабкалась сама. Бывают такие девушки — без первоначального пинка они вообще никак, но дальше всё идет как по маслу. Впрочем, тут, видимо, иной случай — скромные габариты влияют.
Прошли по стене — дождь погасил дежурные факела, патрули сидели где-то в сухости.
— Здесь! — определила место Лоуд.
— Неужели? Это даже без «но»? — с горечью уточнил Укс, перебираясь через парапет.
— Самец! Если вовремя не поужинает, вообще невыносим, — сообщила Лоуд помалкивающей воровке.
Спустились. Дельтаплан был на месте, разве что обширные лужицы на заштопанных крыльях собрал. Укс со вздохом стряхнул воду, понес прятать в камни гитару и прочее. Буркнул:
— Чего стоите? Раздевайтесь.
— Извращенец куртуазный, — прокомментировала напарница, стягивая с себя рясу.
Откровенно говоря, Уксу было любопытно, как вороватая кандидатка в пассажирки
Собственно, никак и не среагировала. Сняла рясу, относительно аккуратно свернула, разулась — местные грубые сандалии на деревянной подошве ей вообще не шли. Фигуру и фигурой не назовешь — так, фигурка невесомая, без очевидных достоинств. Чулки опять разные, хотя и другие — герцогский, видимо, продала как предмет излишней роскоши.
— Максимально облегчаемся, во всех смыслах, — напомнил Укс, перебирая инструмент и оставляя на аппарате лишь самое необходимое. Занятие было непростым, нервным, расставаться с нужным имуществом всегда непросто, так что какое впечатление на воровку произвело грубое физиологическое указание, не отслеживал.
Подготовил аппарат, отследил пространство «за кромкой». Видимость — полный шмондец, проклятый дождь только усилился. Кстати, и воровка опять слезной влаги в атмосферу добавляла.
— Что еще? — неприятно удивился Укс.
— Душераздирающий момент расставания с личным оружием, — пояснила Лоуд. — Фанатка огнестрела, прямо как некоторые наши знакомые.
Фанатка-пассажирка помалкивала, только щеки утирала.
— Так спрячьте ствол и «маслины» нормально, может, потом с остальным заберем. Когда-нибудь, — пробурчал пилот, разуваясь.
Ну, готово, наконец. Укс провел последний инструктаж непомерно разросшемуся экипажу. Пассажирки — уже без чулок и прочего лишнего, слушали внимательно. Лоуд намекнула, что пора отчаливать — сопли и простуда уже обеспечены. Это верно, погода была здешняя — сугубо инквизиционная, пыточная.
Дельтаплан стоял уже у самой кромки, расселись, повозились с единственным страховочным ремнем. Укс подумал, что с таким перегрузом определенно разобьются, но это даже интересно — вот он — истинный вызов искусству пилотирования. «Безумству храбрых поем мы сагу!» как любит повторять одна безмозглая переводчица.
Дельтаплан упал в бездну…
…Укс решил, было, что вообще не выровняет аппарат. Хаотично кувыркались сквозь холодную мокрую мглу. Не скольжение, а бурный унос в водоворот унитаза…
…Кое-как выровнял, а тут дельтаплан выскочил из дождевого облака, окружавшего линзу — сразу стало легче…
…Свистел воздух в плоскостях, молчали онемевшие от страха пассажирки, бешено неслась навстречу Бездна и отдаленный мерцающий свет. Разве не дивные минуты?! Скорость слишком велика — финиш будет смертелен. Но ведь сейчас какое наслаждение?!
…Теплый мощный поток подхватил аппарат, скользили горизонтально, потом даже с некоторым набором высоты. Наверное, только пилот, рожденный крылатым, мог ощущать и использовать эту смену дыхания бездны…