Штык и вера. Клинки надежды
Шрифт:
Дзелковский тяжело вздохнул.
Один такой уголок был в его поместье. Только уцелел ли он после того, как сам помещик покинул имение вместе с отрядом Аргамакова? Манией величия Дзелковский не страдал, но понимал: держалось там все на нем.
Было жаль покинутых людей, однако судьба не оставила выбора. Или попытаться спасти все, или сидеть и ждать, пока волны взбаламученного людского моря не поглотят последние не тронутые им островки. А то, что это неизбежно, Дзелковский не сомневался ни одной минуты.
– Я одного не понимаю, – после некоторой паузы произнес Дмитрий Андреевич. – Церковь-то им чем
– Не знаю. Признаться, я вообще не вижу логики в конкретных поступках толпы. Сегодня она ратует за одно, завтра за другое. – Орловский вспомнил два митинга в Смоленске, когда одни и те же люди с промежутком в пару часов с одинаковым восторгом выслушивали диаметрально противоположные вещи.
Мелькнула было по краю сознания мысль о нечисти, обязанной бояться креста и всей церковной атрибутики, да исчезла. Верующим Орловский был, однако как человек образованный воспринимал все не буквально. В козни дьявола не верил. Зачем ему устраивать ад на земле, когда он потом и так сможет забрать в свои подземные владения людские души? Имея в запасе вечность, нетрудно и подождать. Люди сами порою бывают страшнее любой нечисти, дай им только волю. Да и ад уже создан с такой изобретательностью, что и не снилась падшему ученику Бога.
За разговором офицеры подошли к станции. Вид у нее был уже другой. Нет, никто не пытался вставить стекла в крохотном здании вокзала или навести порядок на прилегающей территории, судя по всему, не убиравшейся с марта месяца. Но на путях стоял прибывший эшелон, виднелись строгие часовые, чуть дальше в сторону Рославля копались окопы и тупорылые «максимы» смотрели туда, откуда ожидалось появление противника.
Учитывая немногочисленность отряда, противнику ничего не стоило обойти станцию с любой стороны. Единственное, на что надеялся Георгий, – матрос обычно пер напролом, ни с тактикой, ни со стратегией в ладах не был. Поэтому первый удар должен был последовать вдоль железной дороги. Да и не было приказа удерживать Рябцево любой ценой. Придержать банду на какое-то время, дать возможность остальным силам подготовиться к отпору и отойти к Смоленску.
На Великой войне Орловскому довелось однажды одной ротой удерживать такую же захудалую станцию против немецкого батальона. И ничего, отошел только по приказу, который пришел через четыре часа. И пусть потерял третью часть стрелков, но и противниками были не кто-нибудь – германцы. Вышколенные, регулярные, хорошо вооруженные. Это не какая-то там банда, пусть и с натуральным бронепоездом.
Бронепоезд смущал Орловского гораздо больше колдуна. Проскочит этакая дура на станцию да как вдарит из всех пулеметов! По дюжине «Шварцлозе» в каждом из двух вагонов. Перемелют все так, что только котлетный фарш и останется. Двадцать четыре пулемета против сорока трех штыков – это сила.
Все, что смог предложить Орловскому Аргамаков, – подорвать часть пути, дабы не дать возможности стальному чудовищу подойти вплотную. Поэтому в состав отряда был включен инженерный подпоручик Позняков
Еще проще разрешился вопрос с выбором места. В двух верстах от станции через небольшой ручей был переброшен мостик. Восстановить такой – дело плевое, да все равно потребует времени. А поворот пути и расцветшие деревья сделают орудийную стрельбу с «Хунхуза» малоэффективной. Придется бандитам наступать на своих двоих без толковой поддержки.
Мелькнула даже мысль разнести мостик заранее. Только вдруг Горобец не собирается ни в какой Смоленск и в данный момент двигается в каком-нибудь другом направлении? И что тогда? Самим ремонтировать взорванное? Как ни крути, родная земля…
В итоге Позняков остался со своими людьми около ручейка. Для быстрого отхода у них имелась ручная дрезина, для боя – винтовки и ружье-пулемет Шоша. Хотя ни о каком бое речь не шла. Подорвать фугас при малейшей угрозе да полным ходом нестись на станцию, к своим.
– С вашего разрешения, Георгий Юрьевич, пойду я к родному пулемету.
Все-таки числился Дзелковский в пулеметной роте и командира сопровождал исключительно в качестве местного жителя.
– Конечно, Дмитрий Андреевич, – кивнул подполковник.
Он с первого взгляда испытал симпатию к помещику. Да и не только симпатию – доверие. Чувствовалось, на поручика можно положиться во всем. Есть ли лучшее качество в человеке на войне?
У Орловского дел было по горло. Вместе с командиром полуроты Петровым он старательно прикинул на местности возможные движения противника и варианты ответа на них. Ничего особо путного не получалось. Будь в распоряжении побольше людей, а то – одна полурота, по численности не дотягивающая даже до взвода. Единственный плюс – три пулемета, два «максима» и один кольт, в какой-то степени способные компенсировать недостаток стрелков. Если бы было реально перекрыть огнем все многочисленные подступы к станционным постройкам!
– С фронта мы их удержим, однако если одновременно бандиты ворвутся в деревню, то карта бита, – сделал неутешительный вывод Георгий. – Там столько мертвых пространств, что нужен по крайней мере еще один полнокровный взвод, дабы перекрыть их все. Единственный выход – отступить на полторы версты назад. Тогда мы хоть сможем маневрировать огнем.
– Да, но местные жители… Мы что же, оставим их во власть банде? – вскинулся Петров.
Орловский внимательно поглядел на помощника. Когда же он пришел в полк? Кажется, весной пятнадцатого, с первым выпуском школ прапорщиков. Следовательно, пошел добровольцем, не по призыву. Но что странно: и ранен был, и до штабс-капитана дослужился, и четыре ордена вплоть до Станислава второй степени заработал, а до конца от интеллигентских заморочек избавиться не смог. Что значит закваска.
– Вы думаете, мы кого-нибудь защитим, если все поляжем на станции? – с холодком в голосе осведомился Орловский. – Не забывайте, господин капитан, наша задача – сберечь доверенные нам солдатские жизни, а мирных жителей – как получится. Никакого приказа удерживать Рябцево, Тычинино или другое село мы не получали. Наша единственная задача – выиграть время, не дать Горобцу внезапно напасть на город.
– Но, господин подполковник, вас не было с нами, и вы не видели, что вытворяет этот Горобец с обывателями…