Штык и вера. Клинки надежды
Шрифт:
Потом… Потом снаружи пробилось что-то задиристое, бравурное, зовущее за собой. Зов нарастал, усиливался, пока, наконец, не преодолел все препоны и не потащил за собой, как полноводная река
Щепку? Почему щепку?
Я ведь не щепка. Я…
– Что за черт? – выругался сухощавый стройный кавалерист с вытянутым аристократическим лицом. – Только что никого не было!
Он с некоторым удивлением смотрел на невесть откуда появившегося юношу в перепачканной гимнастической тужурке.
В свою очередь гимназист усиленно крутил головой по сторонам, словно тоже никак не мог понять, откуда он здесь взялся и что делает? Потом заметил всадника, вздрогнул, явно собрался броситься наутек, но пригляделся и вздохнул с явным облегчением.
– Кто такой? – строго спросил один из следующих за офицером солдат.
– Оставь, не видишь? – махнул рукой Сухтелен, однако в свою очередь не удержался от вопроса: – Тебя как зовут?
Юноша еще раз поглядел на гарцующих всадников и с трудом произнес
– Петька.
– Петр, значит, – кивнул подполковник, как будто имя способно что-то сказать само по себе. – Местный?
– Да.
– Ничего. Порядок теперь в твоей местности, – под общие смешки сообщил Сухтелен и подмигнул. – Можешь смело идти домой к родителям.
Ему вдруг подумалось, что у Петьки вполне может уже не быть никаких родителей. Пусть Горобец не уничтожил город подчистую, однако жертв среди обывателей хватало с избытком. С таким, что ни приведи Господь!..
Гимназист-то явно прятался все время, вон какой перепачканный и худой.
Сухтелен еще раз смерил юношу взглядом и предложил:
– А хочешь, поступай к нам в бригаду. Черт! Может, еще гусаром станешь! Я в твои годы мечтал…
Он дружелюбно кивнул Петьке и поворотил коня к городу. Туда, где звал на борьбу и подвиг бравурный Егерский марш…
Клайпеда. Декабрь 2005 – февраль 2006 г.