Шум ветра
Шрифт:
Митина жизнь
Рассказ
В темный осенний вечер восьмилетний мальчик Митя стоял на крыльце дома и плакал. В доме было тихо. Только из открытых сеней доносилось блеяние козы. На дворе в непроглядной темноте гулял ветер, шумел дождь. Веяло неприютной сыростью, и на душе у Мити было так тяжело, что не хватало сил сдерживать рыдания.
А коза все мемекала, беспокойно возилась в своем стойле, настойчиво постукивала копытцами по деревянному корыту.
— Сейчас, сейчас! — в отчаянии закричал Митя, вытирая слезы кулаком. — Ненасытная утроба!
Он взял стоящее у порога
— Вся провонялась, бездонная бочка! Только и знаешь пить да жрать. Надоела!
Он раза два поддал ей коленом под брюхо, стукнул кулаком по спине.
Напоив козу и заложив ей сена на ночь, мальчик запер дверь на крючок и пошел в комнату, где он жил с бабушкой. Старуха уже дремала в углу на своей кровати, похрапывая с тихим присвистом.
Митя с грустью посмотрел на бабкино бледное лицо и седую голову, освещенную тусклой лампочкой, скинул со своих ног сырые тяжелые ботинки и, дотянувшись до выключателя, погасил свет, лег спать. Но уснуть никак не удавалось. Он ворочался, прислушивался к шуму дождя за окном, вспоминал свою жизнь. А жизнь у него была запутанная, какая-то непонятная, и Митя часто задумывался. Не думать было нельзя. Он уже большой и должен во всем разобраться.
Мите жилось хорошо до пяти лет. Была у него мать, был отец и полный двор товарищей. Жили они в большой комнате на Красной Пресне в Москве, недалеко от зоопарка, в высоком кирпичном доме. У Мити была железная кровать с пружинной сеткой, а на стене висел коврик с Красной Шапочкой и Серым Волком. В комнате всегда было тепло и уютно. С потолка на желтых шелковых шнурках свисал большущий оранжевый абажур, и Митя с удовольствием смотрел на яркий, теплый свет лампочки.
Митина мать была молодая, красивая, с темными волнистыми волосами, зачесанными немножко на правую сторону. Когда она смеялась, то на левой щеке появлялась маленькая ямочка, а глаза прищуривались и почти закрывались. Она не любила носить кофты и юбки, и Митя помнил ее платья — то красные, то зеленые, то желтые. За это папа называл ее модницей и часто подсмеивался над ее франтовством. А Мите нравилось, что его мама всегда нарядно одевалась и была красивой. Работала она бухгалтером на ткацкой фабрике, и мальчик видел ее только утром и вечером да в воскресенье и праздничные дни. Когда они гуляли, мама заходила с ним в кондитерский магазин и покупала полную горсть конфет и бублик с маком.
Отец работал шофером, водил большой новый самосвал. Он был веселым человеком, всегда приходил домой с какими-нибудь приятелями, приносил вино и бутылку лимонада для сына. Мите было странно, что отец и все взрослые дяденьки боялись мамы. Они сами жарили яичницу, выкладывали на стол прямо в бумажных свертках колбасу и сыр, разливали вино в стаканы и торопились закончить пир поскорее, пока не пришла мать с работы. Когда она задерживалась, мужчины были довольны и даже пели песни. Мальчишке было интересно сидеть со взрослыми за столом, пить свой лимонад и чокаться.
Когда же мать, возвратившись с работы, бесцеремонно выставляла гостей из дому, отец недовольно ворчал:
— Хоть бы людей постеснялась! Некультурная!
— Да
— Не кричи, — огрызался отец. — Я не маленький, знаю, что делаю.
— Стыда у тебя нет, хоть бы ребенка не портил. За стол сажаешь, к стаканам да к бутылкам приучаешь с малых лет. Другие люди как люди, работают, с детьми гуляют, в дом деньги несут, а ты только одно знаешь, пьешь…
— Ну что я тебе сделал? Чего ты привязываешься?
Мать переходила на ласковый тон, присаживалась к отцу на диван, гладила его рукой по колену.
— Добром тебя прошу, Петя. Брось ты эти компании, не пей. У тебя же золотые руки, ты все умеешь. Ты бы лучше сверхурочную работу сделал, деньжат собрал, ценную вещь для дома купил. Разве плохо, что у нас есть ковер, буфет, телевизор? Теперь бы на холодильник скопить. Постарался бы, Петя. Ну почему ты такой?
Мите становилось жалко отца. Он не понимал, почему мать сердится, когда мужчины пьют. А ему приятно было пить лимонад. Он подбегал к матери и жалобно говорил:
— Мы больше не будем, мамочка. Ну, честное слово, не будем.
Мать гладила сына по голове и смеялась. Смеялся а отец.
— Не будете? — говорила мать в шутку отцу. — Смотрите у меня!
Отец Митиным голосом повторял:
— Не будем. Честное пионерское.
Он брал сына на колени, обнимал мать за плечи.
Наступал мир.
А в воскресенье отец водил Митю в зоопарк. Показывал всяких зверей, птиц, катал на маленькой лошадке. Митя особенно любил смотреть на медведей. Бросал им кусочки баранок, конфеты и заливался от смеха, глядя на косолапых, которые с неожиданной прытью ловко подхватывали Митины подарки и раскланивались перед ним. Они совсем не злые, эти звери. Почему их держат в клетках? Мальчику очень хотелось подойти к медведям и погладить рукой по шерсти.
Гуляли целый день, возвращались домой довольные. По пути заходили в магазин, покупали для мамы пирожное. Она была очень веселая в такие дни, угощала Митю и папу вкусным обедом, игриво напевала разные песенки, которые Митя теперь забыл.
Однажды, в день Митиного рождения, отец купил ему большой самосвал, синий, с белыми резиновыми колесами и с тормозами. Митя целыми днями гулял во дворе, катался по гладкой асфальтовой дорожке. Мальчишки шумной стаей бегали за ним, и он всем по очереди давал прокатиться. Вообще у них во дворе ребята были дружные, никто не жадничал. Коля всегда выходил гулять с большим куском белого хлеба, намазанного вареньем, и всем давал откусывать. Галя разрешала попрыгать с ее скакалкой, а Витя с утра до вечера оставлял свой трехколесный велосипед во дворе и даже уговаривал некоторых ребят кататься. Хорошо было Мите жить на Красной Пресне, так хорошо, что навсегда запомнилось.
Все несчастья начались с того дня, когда папу уволили с работы. Со слов мамы, которая в тот вечер плакала, Митя понял, что его отец в нетрезвом виде совершил на самосвале аварию, сбил человека.
— Скажи еще спасибо, что легко отделался, не отдали под суд, — говорила мать отцу.
Отец молча слушал и курил папиросу за папиросой.
Вечером он ушел из дому и вернулся поздно ночью, пьяный. Сильно хлопнул дверью, свалил стул на пол. От шума Митя проснулся. Но чтобы не ругали его, что не спит, лежал тихо, не шевелился.