Шумеры. Забытый мир

Белицкий Мариан

Шумеры совершили великую «городскую революцию», как ее называют многие ученые, в результате которой наряду с переменами в экономике произошли и перемены в духовной жизни общества. Благодаря интенсификации земледелия из земледельческого общества выделились группы людей, занятых в других отраслях хозяйства и живущих за счет труда земледельцев. Но по-прежнему главной заботой оставалось сохранить урожай, не допустить гибели посевов от засухи или других стихийных бедствий.

ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ СИЛ ПРИРОДЫ

Самые древние из шумерских богов, списки которых, относящиеся к середине III тысячелетия, сохранились на древнейших табличках, являлись воплощениями сил природы. Боги олицетворяли собой в первую очередь наиболее конкретные явления природы. У шумеров были боги неба, моря, пресной воды, луны, солнца, ветра и др. Наряду с этими богами

существовала целая плеяда богов, ответственных за рождение человека и его успехи, за урожай в целом и за отдельные сельскохозяйственные культуры. Эти боги были теснее связаны с повседневной жизнью людей, ближе им, нужнее и, если принять гипотезу Чайлда и Якобсена, старше первых. Естественно, что человек, прежде чем заняться отвлеченными рассуждениями на тему о том, какая сила движет луной, с практической, «материалистической» точки зрения должен был попытаться проникнуть в тайну тех сил, от которых зависит созревание ячменя. Размышляя над всем этим, нам следует учесть жизненный опыт первобытного человека: движение луны представляется ему неизменным, земля же родит по-разному – то обильно, то скудно. Только влияя на нее, человек может принудить или уговорить землю приносить лучшие урожаи. Ритуальные половые обряды, которые можно наблюдать у примитивных народов и в наше время, своими корнями уходят в глубь тысячелетий. Они должны стимулировать силы плодородия. Мужчина олицетворяет собой мужское начало. Как пишет Чайлд, «он выполняет роль семени (или растительности вообще) и на какое-то время становится «царем зерна»…». К числу таких божеств у шумеров следует отнести, например, Думузи и Даму (с ними мы вскоре познакомимся ближе). Эти боги, по всей вероятности, были старше великих и прославленных богов, возглавлявших шумерский пантеон. В доисторическую эпоху превыше всего почитались силы природы, непосредственно связанные с хозяйством, от которых зависели изобилие и урожай. Лишь с течением времени, по мере накопления опыта, было установлено, какое влияние на урожай и прочее оказывают те или иные силы природы, и, исходя из этого, построена система взаимосвязи богов, а также установлен их ранг.

О бедствии, каким являлся голод, или, точнее, о страхе перед ним рассказывает множество более поздних текстов. Этот страх, подобно дамоклову мечу, висел над жителями Месопотамии и в III тысячелетии, хотя угроза голода уменьшилась благодаря тому, что люди, по крайней мере в этом уголке земного шара, научились бороться с ним. Но в IV тысячелетии все концентрировалось вокруг этого главного вопроса. Религиозные обряды, почитание богов-покровителей отдельных поселений, а затем и городов имели одну общую цель и носили одинаковый характер, несмотря на то что боги именовались по-разному. Культовые обряды, например обряд ритуального полового акта, в котором сочетались мужчина и женщина, играющие роль богов, совершались для того, чтобы обеспечить достаток продовольствия и обильные урожаи. С этой же целью строились специальные дома-храмы, куда приносили дары полей, лугов, рек и т. д. Строили амбары-храмы все члены общины. При этом религиозный экстаз отлично сочетался с деловитостью. Инанна, входящая в группу главных богов шумерской мифологии, супруга злополучного бога Думузи (об удивительной судьбе этой пары рассказывают многочисленные мифы, к которым мы еще вернемся), первоначально, несомненно, являлась олицетворением женского начала, обеспечивающего плодородие земли, и одновременно покровительницей дома, где хранились плоды «божественного союза». Амбар стал центром первобытного города. Это еще был не храм в полном смысле слова, а просто дом, в котором вместе с зерном, скотом, собранными ягодами, пойманной рыбой и пр. «жили» по-разному называвшиеся «высшие силы», которые в позднейших общешумерских мифах получили имена Думузи и Инанны.

В названиях шумерских храмов, которые, как мы знаем, с большим размахом и великолепием строились на месте прежних культовых сооружений, сохранилась память об их первоначальном назначении (например, «Мой добрый дом, где мой народ делит плоды»). О роли Инанны как олицетворения божества амбара убедительно свидетельствует ее обещание, содержащееся в сказании о Гильгамеше и небесном быке. Она обещает собрать в амбаре столько зерна, что его хватит на семь лет, и народ спасется от голода, который наступит после освобождения быка. Двери гипара в храме Эанна, где богиня дожидается своего супруга Думузи, названы «дверями амбара».

Позднее храмы-амбары уступили свое место продовольственным складам, имевшим как религиозное, так и хозяйственное назначение.

На основании лингвистического анализа ученые связывают имя Думузи с такими понятиями, как «жизнь», «здоровье». Это имя толкуется так: «тот, кто дает

стимул жизни». Инанна, по общему мнению, означает «госпожа небес».

БОЖЕСТВО, КОТОРОЕ УМИРАЛО

Факт существования культа Думузи – Инанны в самую архаическую эпоху кажется более чем вероятным. Посвященные Думузи обряды, несомненно, носят отпечаток очень древних церемоний, связанных с оплакиванием всего умирающего в осенне-зимний период и возрождающегося к жизни весной. Первобытные шумеры, для которых каждый бог являлся представителем силы природы, управляющей этим циклом, заставляли умирать, исчезать в аду и возвращаться к жизни не только Думузи, но и других богов. Отголосок этих верований и представлений (ход мысли древних шумеров может быть представлен так: бог олицетворяет силы природы, природа умирает, следовательно, умирает и бог; природа возрождается, возвращается к жизни и божество) звучит и в повествованиях о нисхождении Энлиля в ад, и в мифе об Энлиле и Нинлиль, и в рассказе о смертельной болезни бога Эн-ки («Энки и Нинхурсаг»), и в легенде об уходе бога Ишкура в «страну без возврата».

Оплакивание умирающего божества относится к числу наиболее распространенных религиозных обрядов Шумера. Об обрядах, связанных с культом Думузи – Инанны, мы еще будем говорить, а пока остановимся на скорбной песне, посвященной исчезновению другого бога – Даму. Хотя многие ученые отождествляют Даму с Думузи (шумерские боги часто выступают под разными именами), правы, по-видимому, исследователи, которые, относя Даму к тому же кругу верований, что и Думузи, считают его, однако, самостоятельным божеством, почитавшимся, в частности, в Лагаше. Согласно трактовке Т. Якобсена, Даму был богом животворных весенних вод, питающих корни деревьев и трав. Культ Даму предположительно зародился в южной части долины Двуречья. С другими богами, например с Нингишзидой («господином хорошего дерева», богом-покровителем Гудеа), Ниназу и др., его стали отождествлять лишь тогда, когда жрецы начали упорядочивать пантеон шумерских богов. В еще более поздний период с ним стали отождествлять умерших царей третьей династии Ура. Скорбная песнь, посвященная Даму, рассказывает об отчаянии его матери; она ищет своего сына по всему свету. Тем временем засуха грозит смертью и уничтожением всему живому:

Над тем, кто далеко, я плачу в страхе, что он может не прийти,

Над моим сыном, который далеко, я плачу в страхе, что он может не прийти,

Над моим Даму, который далеко, над моим помазанником, который далеко,

С священного кедра, где я, мать, его родила,

Из Эанны, вверх и вниз, я посылаю стенания в страхе, что он может не прийти,

Стенания из дома господина я посылаю в страхе, что он может не прийти,

Стенания из города господина я посылаю в страхе, что он может не прийти,

Мой плач это плач о конопле – поле может ее не родить,

Мой плач – это плач о зерне – борозда может его не родить,

Мой плач – это плач о большой реке – она может не дать жизни своим водам,

Мой плач – это плач о поле – оно может не дать жизни ячменным зернам,

Мой плач – это плач о болотах – они могут не дать жизни карпам и форелям,

Мой плач – это плач о зарослях тростника – старый тростник может не дать жизни молодому тростнику,

Мой плач – это плач о лесах – они могут не дать жизни оленям и косулям,

Мой плач – это плач о степях – они могут не дать жизни кустам тамариска,

Мой плач – это плач о садах – они могут не дать жизни вину и меду,

Мой плач – это плач об огородах – они могут не дать жизни латуку и кардамону,

Мой плач – это плач о дворце – он может не дать долгой жизни.

Другой текст повествует о том, как мать Даму в поисках сына идет через пустыню, отчаянно призывая его. Но Даму в тисках смерти; он не может издать ни звука, не может ответить на материнский зов:

Я не тот, кто может ответить матери, взывающей ко мне в пустыне,

Той, чей голос эхом разносится по пустыне,

Она не услышит ответа!