Шурик - Повелитель травы
Шрифт:
Писатель Роберт Хайнлайн описал одну из героинь романа «Кукловоды» так: «У нее, как и у всех рыжих от природы, было что-то от ящерицы в форме черепа». И у Марины это «что-то от ящерицы» тоже было. Не зря же в детстве ее дразнили «дракончиком». И она любила особые игрушки — дракончиков, ящерок, лягушек…
Но отец оказался вовсе не рыжим.
Когда Марине исполнилось пятнадцать лет, ее мать умерла. Как-то странно и быстро. И беспричинно. Никто не успел ничего понять. И в тот же день приехал он.
Семен Петрович Герасимов. Он показал врачам и соцработникам
Марина и дядя Сэм остались одни. Тогда он спросил:
— Так значит, ты Марина?
Она робко кивнула.
— Здравствуй, Марина, — сказал дядя Сэм. — Давай познакомимся. Я твой папа. Ну что, поехали в Москву? Собери вещи, у меня поезд через два часа. Билет для тебя я уже купил.
Марина ничего не могла ему возразить — уж слишком она была удивлена.
Во-первых, он не был рыжим. Но она узнала его по глазам. У матери были большие голубые глаза, а у Марины — серые и другой формы. Точно такие же, как у него. Во-вторых, у «отца» были все документы — копия ее свидетельства о рождении, справка о том, что он все эти пятнадцать лет платил какие-то копеечные алименты…
— Мы с твоей мамой так и предполагали, что однажды ты переедешь ко мне в Москву, когда подрастешь, — объяснил дочери дядя Сэм. — Так получилось, что ты переедешь ко мне немного раньше, чем ожидалось.
Целый год она жила в его квартире в Выхино. У него было три комнаты — спальня, гостиная и кабинет. Он выделил ей гостиную. И с первого же дня начал перевоспитывать дочь драконовскими методами: «Не смей громко включать музыку. Надень наушники и слушай так, чтобы не отвлекать меня. Зачем ты танцуешь в наушниках так, что весь дом трясется? Танцевать можешь на дискотеках, но только не в моем доме. Зачем тебе карманные деньги? Ты же учишься в школе, я проплатил твои обеды в школьной столовой. Если хочешь, можешь брать с собой бутерброды. Если тебе нужно что-то другое, скажи мне, и я куплю».
Он пытался заставить ее «помогать по хозяйству». Посылая Марину в магазин, дядя Сэм вручал ей подробный список того, что нужно купить, и всегда требовал, чтобы она приносила чеки и отдавала ему сдачу до последней копейки.
Периодически она закатывала ему истерики. Через год не выдержала и сбежала из дома. Он нашел ее, подняв на ноги чуть ли не всю московскую милицию, и двух частных детективов. Марину привезли домой. Она ожидала, что он будет кричать, возможно, даже выпорет ее. Ничего подобного. Он просто смотрел на нее с недоумением. Наконец, сказал:
— Ты мне дорого обходишься. Ты устраиваешь бардак у меня дома. На твои поиски я потратил довольно крупную сумму денег. Что ж, твое содержание обходится мне недешево, но я верю, что ты станешь выгодным вложением. Хорошо. Я решил. Тебе уже шестнадцать лет. Я устрою тебя на работу и сниму тебе какую-нибудь квартирку… так, чтобы недорого. Главное, чтобы ты была при деле и не раздражала меня. Но не думай, что это подарок. Я буду следить за тобой — по крайней мере, до твоего совершеннолетия. Каждый день я буду звонить тебе дважды — утром и вечером. Два контрольных звонка. Каждую неделю я буду приезжать к тебе и проверять, все ли в порядке. Если мне хоть что-то не понравится,
Конечно, она согласилась. Он нашел ей работу. Два года Марина трудилась в больнице медсестрой. Копеечная зарплата полностью уходила на продукты и прочие предметы первой необходимости.
Хорошо, что отец платил за ее квартиру. Квартира была, конечно… отстой. Он нашел ей тесную однокомнатную клетушку в Жулебино, на первом этаже, с окнами, выходящими на помойку. Но ведь Марина выросла в Саратове. По сравнению с Саратовом в Жулебино можно было жить. Здесь хотя бы горячая вода была.
Итак, он платил за квартиру, все остальное она покупала себе сама. Иногда отец спрашивал ее, не нужно ли чего-нибудь купить. Сказал: мол, если что надо, ты только попроси. Но она ни разу за два года не попросила у него денег.
Ну, а когда ей исполнилось восемнадцать, она пришла к нему и послала его далеко и надолго. Сказала, что отныне будет жить своей жизнью, и что он ей не указ.
Он спокойно выслушал ее и ответил:
— Хорошо, живи как знаешь. Но, как ты помнишь, я вложил в тебя много денег. Я не требую, чтобы ты выплатила мне всю сумму, но… Если мне понадобится твоя помощь, я позвоню тебе и ты сделаешь все, о чем я попрошу. Если попытаешься сбежать из Москвы, я найду тебя везде. Если попытаешься навредить мне, я тебе отомщу. Поняла? Объяснять не надо?
Марина поняла. Она знала, что дядя Сэм — колдун. Пока она жила с ним в Выхино, он пытался обучить ее простейшим магическим приемам. Обучение проходило с трудом и со скрипом, но кое-какие элементарные вещи Марина усвоила — типа ясновидения, выхода в астрал, подавления чужой воли. И она знала, что отец может проделывать и гораздо более сложные вещи. Он хотел научить ее всему, что умел сам, но столкнулся с полным нежеланием учиться. И теперь, когда он пригрозил ей… она знала, что это не пустая угроза. Она не удивлялась, откуда у него так много денег — несмотря на то, что он постоянно ездил в общественном транспорте и редко просил у начальства прибавку к зарплате… а если ему нужна была прибавка, он не просил, а требовал.
Зарплата никогда не была единственным источником доходов дяди Сэма. Он мог раздобыть любую сумму денег. Пока Марина жила у него, к нему несколько раз приходили какие-то странные люди… в таких случаях он либо запирал ее в комнате, либо выпроваживал на улицу: «Детка, пойди погуляй. Примерно часа три погуляй».
Она никогда не спрашивала у него, что это были за люди. Он бы все равно ничего не сказал. Но двоих она запомнила: первый — бандит, с такой физиономией, что его фотография могла бы стать логотипом программы «Криминальная Россия». В Москве Марина вообще не встречала таких урок… правда, в Саратове эти приматы паслись на каждой улице, неизменно с бутылкой самого дешевого пива в руке и «беломориной» в зубах.