Шут и слово короля
Шрифт:
Аллиель, Аллиель, Аллиель… Мерно стучали лошадиные копыта.
Он как будто увидел ее впервые.
Все правильно — он и увидел ее впервые. Именно сегодня…
И странное смятение туго, больно скручивалось в душе в тугой клубочек, размотать который, кажется, уже невозможно.
ГЛАВА 13. Дорога в Лир
Он добрался до Леста, когда только-только начало светать. Где искать своих, на каком постоялом дворе, он знал — Граф сообщил. На рыночной площади
Милда не спала, сидела у стола и шила при свете маленькой масляной лампы. Увидев Эдина, вскрикнула, вскочила и повисла у него на шее, а недошитая юбка полетела на пол.
— Здравствуй, сестренка, — он стиснул ее в крепком объятии. — Как вы тут?
— Хорошо, что ты приехал. Бик аж подпрыгивает, так торопится отсюда тронуться, дело только за тобой! Тюки уложены, все готово. А ты — как?
— Что, и выспаться не удастся? — вздохнул Эдин, — я сутки не спал!
— Что, в кибитке теперь не спится? — Милда рассмеялась.
— Сойдет, можно и в кибитке…
— Принести тебе из кухни поесть?
— Не надо, ничего не хочу.
Милда теперь была ему до подбородка, как и Аллиель. И о том, что она старше, он почти не вспоминал. И упрямо звал ее сестренкой, уже третий год. Но это никого почему-то не удивляло, они ведь и были друг для друга братом и сестрой, и давно уже.
Он присел к столу, достал из сумки подарок — широкий браслет из настоящего янтаря в серебре, в Тасане купил, и сам застегнул замочек у нее на руке. Она восхищено ойкнула:
— Какой красивый!
— Ты сказала Якобу, наконец? — спросил он.
Она враз погрустнела, мотнула головой:
— Нет, брат. Ну поверь, не время еще. Подожди немного.
— Все еще не время? Милда, три года прошло, сколько еще нужно времени? Еще три года? Или пять, десять? Что это вообще за глупости?
— Эдин! Есди ты мне брат, то…
— То что? Ты моя сестра и дочь маркграфа Сарталя, не понимаю, зачем из этого делать тайну и кому это мешает? Довольно, я прямо сегодня утром расскажу все Якобу.
— Эдин, не надо, прошу тебя! Мне это важно, понимаешь?
— Да глупости. Никому это не важно. Точнее, важно, чтобы маркграф о тебе узнал. Храмы и демоны, да ты просто боишься сама не знаешь чего! На канате плясать не боишься, а посмотреть на своего отца… Трусиха!
— Не смей говорить Якобу!
— Собственно, я уже все слышал. Ты только повтори, будь другом, кто ее отец? Маркграф Сарталь? И что мне не говорить?.. — это сказал стоящий в дверях Якоб.
— Что ты наделал? — пробормотала Милда, расплакалась и убежала.
Якоб сел на ее место, поднял с пола шитье, скомкав его, и ругнулся, уколовшись об иголку.
— Что у вас тут такое?
— Милда моя сестра и дочь Сарталя, — пояснил Эдин. — Это она родилась тогда у мамы, к ее рождению было сделано
— Дочь Сарталя, это точно?.. — кажется, Якоб был озадачен.
— Точней некуда. Почему-то она не хочет, чтобы ты знал. Ее блажь, спроси сам. И отца она знать не хочет. Я не понимаю.
— Женщины вообще странный народ, кто их понимает? Но — как ты мог скрывать?!
— Это ты виноват! — рассердился Эдин. — Почему ты и в самом деле не женишься на ней? Все знают, что она тебя любит! И всем уже надоело смотреть, как вы мучаете друг друга!
— Когда это я у сопляков совета спрашивал, на ком мне жениться? — вспылил Якоб.
— Она моя сестра! И не смей обижать ее!
— Я ее обижаю?!
Эдин как раз почувствовал, как невероятно он устал, и был очень зол. Зол на короля, на барона в тюрбане, и на Якоба заодно — почему нет? И ему было больно, что Аллиель убежала от него к своему барону, поплачет и снова будет танцевать с бароном, носить на руке его ленту и готовиться к свадьбе. А Милда… в самом деле, чего она хочет, и чего боится?..
Поссориться им не удалось, Якоб опомнился, внимательно посмотрел на Эдина.
— Идем в мою комнату, поспишь, пока Бик не вскочил и не поднял крик. После поговорим. Да, совсем забыл — здравствуй. Как доехал?..
Дорога до Лира долгая, особенно если останавливаться и давать представления. На этот раз было не так. Цирк Бика торопливо катил, никуда не сворачивая с основного тракта. Народу у них заметно прибавилось, и кибиток тоже. Димерезиуса вот не было больше, фокусник ушел еще той осенью, когда Эдин отправился в Тасан.
Нередко кибиткам приходилось прижиматься к обочине или вовсе съезжать с дороги, пропуская кареты с гербами на дверцах: похоже было, что все знатные особы Кандрии устремились в Лир на Осенний праздник. Эдин то и дело ждал, что увидит среди обгонявших Нантию и Аллиель, или Рая…
Милда так и не помирилась с Якобом, дулась, отворачивалась, Якоб смотрел исподлобья и тоже помалкивал. Эдина это не очень беспокоило — не первый же раз. Наладится. Держался с ними обоими так, словно все в порядке. Да и вовсе не размолвка Якоба и Милды занимала его мысли.
В первый же вечер, после ужина у костра, Якоб сказал ему, задумчиво играя мелкой монеткой:
— Ты ведь не шут. Балагурить, людей веселить — это не твое. Шутом ты при королевском дворе недолго продержишься.
— Я знаю, — согласился Эдин. — Мне и не нужно долго. Король хочет отдать ее замуж еще до зимы.
Кто такая «она» — и так понятно.
— Вот как. Знаешь, я думаю, что Граф не только тебя готовил к этой роли.
— С чего ты взял? — встрепенулся Эдин.
— Да очень просто. Говорят, все яйца не кладут в одну корзину, а Граф человек осторожный. Да и что тебе за печаль? Может, оно к лучшему. Девушку ведь ты уже давно в глаза не видал?