Шут и слово короля
Шрифт:
— Всем выйти и построиться, я сказал!! — надрывался барон.
— Да уймите же этого убогого, чего орет, — простонал Кука-Гарт, держась за голову. — И пить дайте! Дик!
Дивное вино из Грета повредило его здоровье.
Дик метнулся, принес ковш с питьем. Шут выпил, вытер губы, перевел дух, и, прижав руку ко рту, пронзительно кукарекнул.
В комнате появился еще один шут, довольно молодой, худощавый, с длинным носом и очень подвижным лицом. Он с интересом посмотрел
— Привет, я Слен, — они пожали друг другу руки.
— Пойдемте уже построимся, — предложил Слен. — Так от него легче всего избавиться. Покричит, а потом отстанет на весь день. Ты фокусник, я слышал? — спросил он у Эдина.
Тот кивнул.
— Так и покажи что-нибудь, когда будешь сегодня приветствовать принцессу. Тебе же надо будет сработать, чтобы ее развлечь? Ты ведь шутовствовать особо не умеешь, правильно?
Эдин опять кивнул, подумав — неужели это заметно даже с первого взгляда?
— Всем немедленно выйти! — надрывался их бравый командир.
— Решим, что ему делать, — буркнул Гарт. — Где мои штаны? Дик! Да выходите уже, и так башка трещит. Дик, найди мои штаны! И рубаху! А колпак где? Все попрятали, демоны зеленые? Дик!
— Вот как всегда, — хмыкнул Слен. — Он ночью то принимается раздеваться, то одевается, потом не помнит, куда что кинул. Один раз грим себе стал накладывать, наутро меня обвинял в своей перемазанной роже. А вообще он золотой человек. Пошли, Эдин, Дик справится.
Барон ходил взад-вперед по коридору и чуть ни подпрыгивал от негодования.
— Мы к услугам вашей милости! — Слен низко и несколько издевательски поклонился.
Не положено называть барона «его милостью», однако по этому поводу Лажан возражать не стал. Зато заорал:
— Почему заставляете ждать?! Как вас, бестолочей, приучить к дисциплине? Отправлю мыть сортир!
Слен картинно вздохнул и развел руками.
— Да, ваша милость.
Эдин постарался не улыбнуться.
— Я тут за вас отдуваюсь, за бестолочей! А вы… Сволочи неблагодарные!
Последнее заявление Эдина заинтересовало.
— Прошу прощения, господин барон, а за какое благодеяние мы должны вас благодарить? — вкрадчиво спросил он.
Барон, кажется, малость смутился, оглянулся по сторонам и заявил уже не так громко и уверенно:
— Я женюсь на дочери государственного преступника!
На пару секунд Эдин решил, что ослышался. А Слен поинтересовался, невинно хлопая глазами:
— А, это которая сейчас любимая фрейлина ее величества?
И Эдин не удержался:
— А не надо бы, господин барон, за меня отдуваться. Я и сам бы женился. Может, договоримся? Я женюсь, а приданое себе оставите?
Слен тут же чувствительно
Барон побагровел.
— Как ты смеешь! Я доложу королеве, что ты невежа! — он несомненно был в гневе, но уже не вопил так громко.
Тут как раз выбежал Дик и стал, вытянувшись, рядом с Эдином. Это вызвало у Лажана очередной взрыв раздражения.
— Еще одна бестолочь, когда запомнишь, как положено вставать в строй? По росту!
Самый маленький Дик встал рядом с самым высоким Эдином — не по росту получилось, верно.
Барон шагнул к мальчишке и отвесил ему оплеуху.
Эдин поймал занесенную второй раз руку, вывернул, отчего барон завопил от боли и повернулся к Эдину спиной, и толкнул его далеко от себя. Заодно сделал вывод: красавец-барон рыхл и дрябл и не соперник, совсем не соперник. Видно, не нашлось такого Якоба, который бы гонял его до седьмого пота. Как же все-таки Эдину повезло, у него было все, что нужно.
Барон не удержался и упал, а когда встал — негодование с его физиономии можно было черпать большой ложкой.
— Ты… ты… проклятый шут! Ты поднял руку на титулованную особу! На потомка кандрийского короля!
— Скажите это королю Герейну, ваша милость, он даст вам корону примерить! — процедил Эдин.
А что ему теперь терять?..
Впрочем, нести заслуженную кару он пока не собирался. За кого — за это чучело? И тут все свои, все шуты, не сдадут же его! Можно попробовать выкрутиться.
— Ты получишь плетей, сегодня же! — волновался барон.
— А вы станете королем шутов, завтра?
— Тихо ты, — цыкнул Слен и поклонился барону.
— Вы споткнулись, ваши милость. Скользко здесь, вы бы осторожнее.
— Что ты сказал? Я споткнулся?! — вытаращил глаза барон.
— Кхе-кхе… — возвестил о своем приходе старый шут Кука. — Ну да, конечно. Споткнулись вы, ваша милость. А что, разве нет? А мне показалось.
Кука уморительно закатил глаза к потолку, и тут…
Кто-то рядом с ними запел! Кто-то невидимый, тонким, блеющим голоском.
«Барон-Лажан, барон-дурак
Служил королю за медяк,
А чтобы жениться не просто так,
Теперь он придворный дурак».
Барон побледнел. Эдин недоуменно оглядывался — кто же поет?! Не сразу понял, что голосок доносится с… потолка. Точнее, из верхнего угла. В котором никого не было!
Эдин о таких фокусах слышал. Ловкое чревовещание? Губы Куки были сжаты, рог растянут в улыбке. А голосок продолжал выводить: