Шут королевы Кины
Шрифт:
– А вот этого делать никак нельзя! – отрезало зеркало, – И вообще, ты хочешь занять должность королевского казначея? – и не дожидаясь моего ответа, продолжило, – Тогда слушай меня и делай, как я тебе говорю.
– Понял, господин советник, – несколько разочарованно прохрипел я.
– Очень хорошо, – ответило мне мое отображение, – Тогда все. Ты все-таки, поглядывай еще несколько дней за приезжими, проходящими. Вдруг этот шаромыга в голубом со своими друзьями появится. Хотя…
Что «хотя» зеркало не договорило. Мое прекрасное лицо еще
В комнате, как я и просил стояла тишина. Эльнорда сидела над лежащим казначеем, приставив к его кадыку Рокамор так, что его острие едва не протыкало бледную кожу горла. Бедняга в зеленом камзоле не то что говорить, сглотнуть не мог, опасаясь, как бы это невинное движение гортани не привело к серьезной травме. Рядом с этой неподвижной парой присел на корточках Твист, внимательно, даже, я б сказал, пристально, рассматривая нашего пленника.
Услышав, что мой разговор со своим зеркальным отражением закончен, карлик поднял голову и чуть улыбнулся:
– Слушай, маг, а ты не обратил внимания на одну замечательную фразу, сказанную этим ворюгой?
– На какую? – спросил я, не совсем понимая, что Твист имеет ввиду.
– Он сказал, что «уговорил» городского голову отдать приказ о нашем аресте. Тебе не интересно, каким образом он это сделал?
На секунду задумался, в словах хитрого карлика безусловно был резон.
– Эльнорда, дорогая, – обратился я к эльфийке, – Дозволь своему подопечному слово молвить.
– Ну пусть молвит, – ответила девчонка, убирая свой кинжал.
– Так что, кра Вольма, откроешь нам секрет своего умения уговаривать? – улыбнулся я казначею.
– Это надо показывать, – прохрипел тот в ответ, – А я и пошевелиться не могу.
– Ну, это в наших руках, – безмятежно ответил я, – Но должен тебя предупредить, любое использованное тобой заклинание, будет обращено против тебя же. Понял?
Затем я простер над лежавшим телом свой жезл и чуть покрутил его. В следующий момент скрюченное тело казначея расслабилось, а из его губ вырвался хрип облегчения.
Эльнорда наклонилась, ухватила Вольму за шиворот и одним рывком поставила его на ноги. Однако, как только она отпустила камзол, ножки у бедняги подломились , и он с каким-то жалким писком снова повалился на пол.
– Эльнорда! – укоризненно покачал я головой, – Нельзя же так резко придавать уставшему телу вертикальное положение.
– И долго он так будет валяться? – спросила девушка с показной грубостью, – Нам тоже здесь рассиживаться не стоит, у нас дела.
– Ну, я думаю, руками-то он вполне владеет. Давай, показывай свое умение, – повернулся я к чуть постанывающему казначею.
Он медленно перекатился на спину и принялся отстегивать свой знак отличия. Только тут я разглядел, что
Отстегнув знак, Вольма приподнял его над собой и показал растопыренными пальцами на камни:
– Смотри сюда!
Потом он быстрым движением нажал по очереди на каждый камень, и те неожиданно засветились тусклым, странно притягивающим взгляд свечением. Причем они не просто светились, а по очереди помигивали, словно знали что-то важное. Я внимательно наблюдал за этими необычными камешками и вдруг услышал короткий приказ, отданный хриплым, каркающим голосом:
– А теперь ты возьмешь меня на руки и отнесешь в зал совещаний!
– Ага, – немедленно ответил я, – А колыбельную тебе по дороге не спеть?!
Я протянул руку и забрал из задрожавших ручонок казнокрада его игрушку.
– Как же так?.. – хрипло прошептал он, глядя на меня с растерянностью побитой собаки, – Советник говорил, что она на всех без исключения действует…
– Исключения бывают всегда, – наставительно ответил я, – Особенно в таком малонадежном деле, как гипноз. Выключается она так же?
Я ткнул пальцем в камни. Они чуть подались под нажимом и свечение погасло.
– И никакой магии… – пробормотал я себе под нос, пряча игрушку в карман, – Пошли ребята в зал, здесь нам делать больше нечего.
– А этот? – спросила Эльнорда, показывая взглядом на усевшегося на полу Вольму.
– А за ним пока что Твист присмотрит, – я повернулся к карлику, – Как, справишься?
Тот молча кивнул.
Мы с эльфийкой покинули секретную комнату и через кабинет вышли в коридор. И тут же увидели направлявшегося в зал совещаний Шалая.
– Эльнорда, девочка моя! – воскликнул воевода.
Потом он перевел взгляд на меня, секунду рассматривал мою персону с некоторым недоумением, а затем несколько неуверенно спросил: – Гэндальф?.. – И тут же в его глазах появилось узнавание, – Серый Конец!
И неожиданно для самих себя мы обнялись!
Воевода почти не изменился, только на его худом скуластом лице чуть прибавилось морщин, да волосы из седоватых превратились в совершенно белые. Но взгляд близко посаженных голубых глаз был все так же остер и внимателен, а скупая улыбка по-детски светла.
Однако, обстоятельства требовали срочно решить насущные вопросы. Поэтому вместо того, чтобы радоваться встрече и предаваться воспоминаниям, я сразу потащил Шалая в кабинет казначея и дальше, в секретную комнату. Твист расположился в кресле за столом и с интересом наблюдал за кра Вольма, который уже стоял на ногах, хотя они его держали еще не вполне надежно. Снова увидев меня, да еще в сопровождении воеводы, он застонал и опустился на пол.
Я коротко, но достаточно полно изложил Шалаю все полученные в Магистрате сведения и предложил ему решать, что делать дальше, поскольку он лучше представлял себе ситуацию и в городе, и в провинции.