Шут

Степанов Кирилл

– Привет всем. Кто я, думаю, многие знают, кто не знает, спросите у многих.

Небольшой смешок прокатился по компании, снова кто-то свистнул.

– Небольшая миниатюра «Как сталкер, за хабаром ходил». Строго не судите - это экспромт.

Снова хихиканье и легкие аплодисменты. Я сел на стул, для вида подтянул несколько струн, дал легкий перебор и снова посмотрел в зал. Все заинтересованно наблюдали за происходящим, и лишь на одном лице было выражение крайнего изумления. Импала наблюдала за мной с открытым

ртом. При одном взгляде на ученицу я подавил приступ смеха, выдохнул и заиграл перебором небольшое вступление. Снова воцарилась тишина. Я закончил играть вступление, выдержал небольшую паузу и тонко запел, подражая оперному голосу:

Я иду давно по мертвой земле,

И я ищу пожрать что бы мне.

Насытить плоть бренную

И найти уже тот злосчастный хаба-а-а-ар

Тут небольшой проигрыш. В зале раздалось несколько смешков. Ничего, этот только начало. Я снова выдержал паузу и запел второй куплет:

Вот летит кровосос с огромным хвостом

И машет мне хоботом

Вот мне подмигнул дружески контроллер

И вновь нырнул в губину-у-у-у-у

Ауууууу!

Под конец я завыл изображая собаку. Зал не выдержал еще с самого начала куплета, но от этого - половина сползла под стол. Я успел обратить внимание, что Импала смеется закрывая рот ладонями. Ладно, финальная строчка.

Вот стоит в тени зданьице, я в него вхожу

Слышу я скрежет в темноте,

Чувствую аномалии

Может быть здесь хаба-а-а-р найду-у-у-у-у

И закончил я игру перебором. Зал сквозь смех зааплодировал. Я ушел со сцены, но оставил гитару на стуле. Несколько секунд паузы и на сцене показался Хохмач. Собравшиеся приветствовали его свистом, смехом и аплодисментами. Хохмач невозмутимо взял гитару и, дернув несколько струн, зарычал, изображая чудовище, чем заставил бар содрогнуться от хохота:

Я сижу в подвале!

И грызу я ногти!

Иногда я плачу,

И, целую локти!

Далее Хохмач взвыл как пожарная сирена, чем заставил оставшуюся половину сталкеров сползти под столы:

Но-о-о-чь почеши мне брюшко,

Заря сполосни мне ножки,

Я так люблю цветы!

Я такой не-е-е-е-е-ежный!!!!

В зале стоял дикий ржач. Хохмач проиграл проигрыш и страшно заорал, терзая несчастную гитару:

Но

люди меня не любят,

Почему! ПОЧЕМУ!!!

Меня отовсюду гонят,

За что?! ЗА ЧТО?!!!

Для речки создан контроле-ер

Куда он плывет и зачем?

Но люди меня не любят, и поэтому я их ЕМ!

Хохмач резко бросил играть и отложил гитару в сторону. Настала небольшая пауза. Когда зал несколько утих на сцену снова вышел я, подобрал гитару и подыгрывая себе начал тоненько выводить:

– Привет!

Смешок прокатился по залу. Хохмач угрюмо взглянул на меня и басом, под аккомпанемент, зарычал:

– Привет.

Зал снова начал разбирать смех. Я снова прошелся по струнам и тоненько спросил:

– Как дела?

После этого зал гомерически заржал. Мы выдержали небольшую паузу. Пока она была, я заметил, что рядом с Импалой сидят Стиляга и Водян и просто помирают со смеху. Я снова заиграл, а Хохмач зарычал:

– Хорошо!

Новый приступ смеха. Импала ударила себя рукой по коленке и едва не свалилась со стула. Водян и Стиляга ржали в обнимку, пытаясь устоять в вертикальном положении. Я проиграл небольшую вставку и пропел:

– Почему у тебя хорошо? Ведь тебя я сейчас застрелю-у-у-у-у!

Хохмач подскочил и принял замысловатую стойку из китайского кунг-фу. Я встал на одну ногу, поднял гитару повыше и изобразил на ней барабанную дробь. В зале уже не было сил ржать, все истерически икали и вытирали слезы, но это был еще не конец. Я резко опустил ногу, перехватил гитару, наставив ее в Хохмача, и коротко крикнул:

– ПУФ!

– ААААААА!!!, - по-женски завопил Хохмач, размахивая руками и нелепо дрыгая ногами.

Зал в истерических судорогах штабелями попадал на пол, не удержались даже Стиляга и Водян. Я сам едва не ухохотался, увидев такое зрелище. Это неудивительно, не каждый день перед вами прыгает ста двадцатикилограммовый мужик и изображает из себя трусливого монстра, очень похожего на визжащую женщину. Немного попрыгав на сцене, Хохмач выбросил из кармана денежную купюру и убежал со сцены. Я поднял купюру и невозмутимо сказал:

– От голода не умру. Конец. Спасибо!

Хохмач вышел и мы поклонились. Зал нестройно зааплодировал. Раздались чьи-то выкрики, свист. Все таки, мы своего добились, подняли настроение другим.

***

Когда, наконец, мы зашли за сцену то, я вернул деньги владельцу. После этого мы рассмеялись сами. Не каждый же день выступаем. Мы вернулись на свои места. Зал все еще шумел, и то тут то там вспыхивали очаги дикого смеха.

– Здорово Стиляга, здорово Водян, - поприветствовал я их.