Шутка Вершителей
Шрифт:
— Не может быть!
Я почувствовала, как чья-то рука дотронулась до меня и провела по мне с нежностью.
— Может… Я и правда болван, друг… Не посмотреть, поднялась ли она с колен или нет… Удар должен был прийтись на стену, только напугав её, но она встала… Не иначе, как Вен наказал нас своим судом: я и она нарушили его законы…
— Не сваливай свою вину на девушку, Ольфен!
— Девушку… Смешно… — грустно сказал неприятный мне голос. — Вен опять наказал меня, Тренган…
— Неужели нашему медикусу не подвластна эта болезнь?
— Говорит,
— Колдун?
— Да, колдун… Неужели ты тоже подумал об этом?
— Да, остаётся только одно: написать в Трофан письмо! Верховному жрецу Вена!
— А он ответит?
— Думаю, что да… Только…
— Что?
— Он может многое попросить у тебя, герцог! Очень многое! Даже такое, что, возможно, дать ему ты будешь не в силах!
— Давай сначала попробуем, а потом решим, воспользуюсь ли я его помощью, или нет!
Потом опять, кроме моего сердцебиения, никаких звуков очень долго не было, только приходил кто-то, пахнущий булочками, и долго дышал и вздыхал где-то недалеко от меня. А потом пришла ОНА, гадина!
— Не ссссдохла ещё? — тихо шипела она, а я невольно вздрагивала от омерзения. — Так готовься, старуха: Вен уже назначил день твоего ухода!
И ОНА начала что-то делать, что-то очень плохое со мною, но я не могла ничего ей противопоставить!
— Миледи, что Вы… О, Боги! Нет! Господин Логарик! Господин Логарик!
Раздалась странная возня и придавленный женский писк.
— Не заставляй меня вернуть тебя твоему отцу, Осталия! Я закрывал глаза на твои шашни с моим командиром, но на убийство я глаза закрывать не намерен!
— Ты не поссссмеешшшь, — зашипела гадина. Но мужчина ей уже ответил:
— Посмею, ещё как посмею! Если твой роман с герцогом только помог мне в моей карьере, то иметь жену-убийцу за спиной… Не собираюсь лишиться всего из-за твоих гнусных выходок! Немедленно собирайся! Мы сегодня же переезжаем в мой городской дом!
Потом опять были голоса, шевеление, кто-то дотрагивался до меня, даже куда-то нёс. Но всё это было, словно сквозь вату.
Потом наступила тишина, и только мерное покачивание меня, ка на речных волнах, заставило мой разум впасть в спячку.
Проснулась уже я вполне осознанно, раскрыв глаза. В помещении, где я находилась, было темно, только один тусклый светильник стоял недалеко от моей кровати, на маленьком столике. Рядом с ним находилось большое кресло, в котором кто-то спал. Мне срочно захотелось справить нужду, и я попыталась подняться, но мои руки, которые я захотела приподнять, лежали, как ветки, и не шевелились. Я попробовала оторвать ногу, но та тоже не поддалась, а лишь маленькие иголочки начали колоть в ступню.
Справить малую нужду хотелось всё сильнее и сильнее, но пошевелить ничем я не могла. Требовалась срочная помощь.
— По-мо-ги-те… — прохрипела я, еле ворочая малоподвижным языком.
— Айо? Ты очнулась? — вдруг раздался знакомый женский голос со стороны кресла. Женщина
— Сес-трён-ка? — прошептала я, и она быстро подошла к мое кровати.
— Айо, как ты? — неподдельная тревога в её голосе просто добила меня, и из моих глаз покатились слёзы.
— Хо-ро-шо, — еле слышно ответила я.
— Гэйелд вылечил тебя, а я присматриваю за тобой! Я рада, что ты выздоравливаешь… Гэйелд сказал, что ты очнёшься только завтра… Тссс, молчи! Что ты хочешь? В уборную?
Я покачала головой в знак согласия, и Милада подложила мне под зад плоское корыто. Справить нужду мне предлагалось прямо тут, на кровати.
Так как выхода у меня не было, я воспользовалась этим, разглядывая через опущенные ресницы Миладу. Она выглядела неплохо, но меня смутил её внешний вид, вернее, одежда. Голова была полностью закрыта плотным покровом, а платье было таким скромным, похожим на мешок, что если бы сестрёнка раньше когда-нибудь бы таким образом нарядилась, я бы подумала, что нам её подменили, либо она сошла с ума!
— На, выпей лекарство! — потом протянула мне Милада ложку с чем-то остр пахнущим, незнакомым, и я выпила горькую вязкую жидкость, с улыбкой глядя на сестру. А жизнь начала налаживаться! Я нашла Миладу, значит, когда я выздоровлю, мне предстоит разговор с нею, по итогам которого я вернусь домой или одна, или вдвоём с сестрёнкой!
Тут же я заснула. Утром комната меня встретила тишиной.
— Милада! — позвала я, отметив, что чувствую себя значительно лучше.
Никто не откликнулся. Мне опять хотелось по нужде, и я вновь начала подниматься. Пусть и с дрожанием в руках и ногах, но мне это удалось! Приняв вертикальное положение при помощи спинки кровати, я огляделась: ночного сосуда нигде не было видно. Я отпустила спинку кровати и сделала несколько шагов по направлению к двери: мир покачнулся!
Испугавшись, что упаду, я вернулась назад и присела на постель. Ногою я что-то тронула под кроватью, поняв, что это искомый предмет. Кое-как справив нужду, я опять уселась на кровать и стала дожидаться Милады.
И вскоре она пришла, но не одна: следом за нею вошёл колдун. Он был в своём неизменном чёрном одеянии, почти не изменившийся, только его враний нос, казалось, стал острее и больше!
— Ну, здравствуй, Избранница Вена!
— Здравствуйте, Гэйелд… — мой голос был тих, но внутренне я напряглась.
— Не хочешь узнать, как ты оказалась тут, в Трофане, королевстве колдунов и раскольников церкви Истинного Бога? — с усмешкой спросил у меня Гэйелд.
— Хочу…
— Твой миэр привёз тебя ко мне, еле живую, безглазую!
Я тут же схватилась руками за лицо: оба глаза оказались на месте!
— Вы шутите, Гэйелд! Не шутите так!
— А я не шучу, Айо Ганн! А ещё мне показалось забавным, что твой муж считает тебя старухой и не называет по имени, а тем дурацким прозвищем, что окрестили тебя твои земляки: Тибо!