Шутки старых дев
Шрифт:
– Твой после проверки всех твоих домашних работ по русскому языку мне не забыть до конца дней, – заверила бабушка. – Очень похож на Зоин, но все-таки – не ее.
– Я уже ничему не удивлюсь, – сказал Вася. – Даже если выяснится, что мама вместо Пензы пробралась в монастырь и подложила эту записку Лешке, я и тогда глазом не моргну.
– Не смей мать оговаривать! – возмутилась бабушка. – Молод еще. Нос не дорос, а туда же. Говорю вам всем, что почерк только похож на Зоин. Я и ее упражнения по грамматике проверяла долгие годы, так что уверена: это не ее почерк. С первого взгляда, может, и похож, но не он.
– Ничего, –
Бабушка онемела от возмущения, а мы все – от восхищения. И в самом деле, чего мы гадаем? Отнесем записку в милицию, пусть там разбираются. Теперь, когда они наконец вплотную занялись нашим делом, самое время подсунуть им эту записку. Но уйти в милицию мы не успели. Пришли из магазина Зоя со Славой, что, во-первых, означало скорое появление обеда, а во-вторых, надо было показать записку Зое.
– Надо же! – удивилась она. – Совсем мой почерк. Но только, Леша, я этой записки не писала. Если бы я чего знала, то сразу бы рассказала тебе, зачем мне такую таинственность наводить?
– А кому надо? – расстроился Лешка. Тетка бросила на него выразительный взгляд, говоривший: «Ну, совсем дурачок у Верки сын». И пошла готовить обед. Мы с Инкой и бабушкой отправились ей помочь, а Слава утащил записку в свою комнату, бормоча себе под нос что-то про нынешних жен, которые даже в магазин сами сходить не могут, на что у них, интересно, время уходит? Может быть, на любовников?
Обед состоял из пирога с капустой, куриного бульона к этому пирогу и самой курицы. Во время обеда Слава сидел мрачнее тучи, и даже любимый пирог его не утешил. Мой папа, напротив, веселился от души, активно ухаживая за Светланой и доводя этим меня и Лешку до белого каления. Бабушка что-то сосредоточенно обдумывала, а это был дурной признак, могло случиться несчастье. Инка тихо злилась на Ваську, который брякнул, что она выглядит значительно более взрослой, чем его сестра, то есть я, а я с удвоенной силой тревожилась из-за своей мамы. Одна Зоя курсировала между комнатой и кухней и была слишком занята, чтобы думать о какой-то записке, отсутствии сестры, дурном настроении мужа и пропавших сослуживцах.
После обеда все с облегчением выскочили из-за стола и выразили готовность немедленно идти в милицию. Идти хотели все, так как люди подобрались смекалистые и сообразили, что поход в милицию предпочтительнее уборки со стола и последующего перемывания посуды.
– Идти надо мне, – решительно заявила Зоя. – Наверное, придется давать образец моего почерка для экспертизы. А я предпочитаю, чтобы это было сделано тихо и в узком кругу, то есть без привлечения широких институтских масс. И так мой авторитет стремительно падает из-за той истории. Не могу понять, в чем дело. Если сотрудники думают, что это я убила Верку, то должны, наоборот, начать трепетать передо мной, а они почему-то не трепещут, а только перешептываются.
– Я тоже пойду, – сказал Лешка. – Все-таки записка адресована мне. И Светлана пойдет, ведь это она ее нашла.
– Тогда уж пойдем и мы с Дашей, – сказала Инка. – Ведь мы тоже были на острове, когда тебе эту записку подсунули.
Трое оставшихся мужчин сильно помрачнели. Гора посуды на кухне выглядела внушительно, а предлог, чтобы пойти с нами в милицию, у них никак не находился. И тут в дверь ворвалась мама. Никогда не видела, чтобы трое наших мужчин так ей радовались! Даже на Восьмое
– Мама!
– Дорогая?
– Татьяна!
– Доченька!
– Тетя Таня!
Все эти приветственные возгласы слились в один, и мама в испуге попятилась к двери.
– Что вы кричите? – удивилась она – Конечно, это я. А кого вы ждали?
Тут она увидела меня – и разом позабыла про остальных.
– Дашка! Я так сердцем и чувствовала, что ты здесь!
– А про меня ты ничего не чувствовала? – расстроился папа из-за такого явного пренебрежения к своей персоне. – Я ведь тоже здесь.
– И про тебя чувствовала, – не моргнув глазом соврала мама, но папа все равно обиделся и ушел в знак протеста на кухню, но отчего-то очень быстро вернулся обратно.
– Рассказывай, – потребовали мы у мамы. – Ты где была?
– Где я только не была... – мечтательно протянула мама. – И в женском монастыре была, и в мужском была, и майор оказался совсем не таким противным, как мы думали. Довез меня почти до самого дома и всю дорогу рассказывал про то, как он нам благодарен за то, что мы сообщили ему приметы убийцы.
– Значит, Яна арестовали? – прервала я поток маминых восторгов.
– Да, какого-то парнишку арестовали. Не знаю, как его зовут, но это за ним я гналась на рынке.
Светлана слышала про эту историю впервые и потому с некоторой опаской посмотрела на мою маму, видимо, решила, что ее ненаглядный братец в свободное от заказных убийств время подрабатывал на жизнь карманными кражами, промышляя этим на рынках.
– И где он? – спросил мой папа.
– В отделении, конечно, – сказала мама. – Его прямо туда повезли для допроса. И тебе, Даша, тоже велели явиться для опознания, но только чуть позднее.
Я начала бормотать что-то невнятное, но меня перебил возглас мамы.
– Да! – воскликнула она так, словно вспомнила шутку. – Знаете, кого я видела на острове?
Мы не знали, то есть мы с Инкой знали, кто там мог быть, но не понимали, почему это вызвало у мамы такой восторг. Люди, конечно, самобытные, но не настолько же.
– Я там видела Любку Короткову! Стоит себе на причале в черном платочке и кофточке и делает вид, что у нее не все дома. Даже со мной здороваться не стала, повернулась и заковыляла прочь, словно старуха, которая меня в жизни не видела. Зоя, что ты молчишь? Это же твоя подруга, правда, вы с ней разошлись еще до рождения Васи, но она до недавнего времени продолжала работать у вас в институте. И ты мне не говорила, что она ударилась в религию и ушла в монастырь. Я так удивилась, когда ее увидела, что побежала за ней, но не догнала, она куда-то подевалась. А чего это вы все такие странные?
Мы все молчали, как громом пораженные.
– Зоя, – первой опомнилась бабушка, – зачем ты скрывала, что она ушла в монастырь? Я бы тогда ее тем более пригласила к себе на день рождения, а так она, должно быть, решила, что мы не очень-то хотим ее видеть, вот и не пришла. Надо же, Люба, и вдруг монашка!
– Она не монашка, – возразила Зоя. – Она старший научный сотрудник и еще в начале месяца работала в институте. Вот она, оказывается, куда подалась. Что же ей там понадобилось?
Похожий вопрос терзал и нас с Инкой.