Схватка Бессмертных Екатерина Шельм
Шрифт:
— А что тут может не тревожить? — проворчал Ретт, недовольный, что его застали в момент слабости, неуверенности и душевного раздрая. Он не мог позволять себе сомневаться перед волками своей стаи.
Адар молчал и Ретт не в силах сдержаться заговорил сам.
— Ты слышал наш разговор с Жаном.
— От первого до последнего слова.
— Я должен остановить его!
— Этого требует негласное соглашения всех стай. В обычной ситуации — да, ты должен.
Ретт нахмурился.
— Но у нас необычная ситуация?
— Полагаю,
— Что если у Мильдара и правда тысячи волков? — почти прошептал Ретт. — Куда он с ними пойдет? И когда? Что если сделать эту вакцину единственный путь? Но… даже если мы победим, вакцина останется. И может попасть в руки нашим врагам. Что если она попадет к вампирам? Фетаро читают мысли. Как скрыть от них такое?! Это слишком опасно. Слишком рискованно. Да появление такой вакцины для оборотней куда хуже, чем тысяча волков-неумех, поджимающих хвосты при виде альфы. Как Джая может этого не понимать?! Как?! — сорвался на крик Ретт.
Адар спокойно выдержал вспышку. Эверетт замолчал и отвернулся. Он не хотел кричать, просто не сдержался.
— Полагаю, ты ответил на свой вопрос. — сказал Адар.
Ретт кивнул.
— Да. Все она понимает, эта Старшая дочь. Но зачем?.. — Ретт рассмеялся собственной глупости. — Ну конечно. Чтобы вышвырнуть и меня и запугать все другие стаи. Думает это будет ее оружие и против Мильдара и против любого волка, который посягнет на нее и на ее стаю. Глупая девка!
— Может, просто отчаявшаяся? — заметил Адар. — Ты можешь поговорить с ней. Убедить ее.
— В чем? Что я не такой уж ужасный жених? Она влюблена в Жана и не настроена на компромиссы. Ни он, ни она. Творец, как же они не вовремя со своей идиотской любовью!
Адар улыбнулся, и на памяти Ретта это было едва ли не в первый раз.
— Любовь всегда не вовремя, Ретт, — сказал он покровительственно, словно Ретт от злости, как мальчишка грыз себе хвост. Ретт насупился. Вот опять. Опять на него нападало странное ворчливое неуютное чувство, что этот Адар относится к нему слишком уж неуважительно, слишком снисходительно, слишком… Ретт не мог подобрать слов.
— Я поговорю с ней. — заявил Эверетт строгим тоном. — Когда мы пойдем добывать этот эликсир, ты должен будешь сделать так, чтобы добыть нам ничего не удалось. Ясно?
— Да, граф Шеферд. — Адар коротко поклонился. Вот уже он и вежлив, и отстранен, и снова Ретт уверился, что ему показалось. Почудилось.
Он развернулся и пошел обратно к дому.
Жан пропал. Видно ушел на свидание со своей любовью Джайей. Адар остался где-то на улице. Ретт подошел к столику, на котором как всегда валялись обгоревшие книги и записи Жана. Потянулся к исписанному листку, но отдернул руку. Не хотел он знать, что там Ла Росси уже надумал. Этому не суждено было сбыться и он, Ретт позаботится об этом.
Он прошелся туда-сюда по комнате и сел за низкий столик, еле-еле уместившись
Ретт придвинул к себе бумагу и взял самопишущее перо. Несколько секунд оно дрожало над бумагой. Он не верил, что собирается сделать это.
«Ты ведь любишь Терезу?»
Ретт быстро стал писать.
«Что бы ты ни думала, и что бы тебе не наговорил твой новый хозяин, эта скользкая гнида Леонид Фетаро, я почти уверен, что не люблю тебя. Почти уверен…»
Его рука летала над бумагой, выливая горькие позорные слова. Ретт морщился и закидывал голову, сам не веря, что он делает это. Пишет чертово письмо. В жизни своей не писал писем женщинам и вдруг…
Наконец поток иссяк, он отложил перо и посмотрел на исписанный листок. Буквы были неровные, почерк, размашистый и путанный.
Он сложил листок пополам и аккуратно подписал: Терезе Доплер.
Несколько секунд он смотрел на ее имя, выведенное своей рукой, потом огляделся вокруг. Алхимических свечей в бедном селе не было, на столике стояла самая обыкновенная восковая. Ретт поднес к ней письмо и поджег уголок. Но тут разозлился и затушил пламя.
Нет уж, пусть знает! Пусть!
Но это было глупо. Леонид не позволит ей прочесть. А почему нет собственно? Неужели маленькая мисс вампирша может почувствовать что-то, прочитав эти строки?
Эта мысль заставила все в нем похолодеть. Он взял конверт, запечатал туда скудный листок и подписал адрес.
«Священная Империя Галивар. Рейна на Вилле. Улица императрицы Валерии (Старая Глинная) Шестой дом от арсенала по каналу кронпринца. Дом Барона Фредо. Терезе…
Он остановился и, сжав зубы, вывел «Фетаро».
Несколько секунд смотрел на фамилию и ему снова захотелось сжечь письмо. Но он знал, что не сожжет.
Когда Адар вернулся в комнату, Ретт небрежно отдал письмо ему.
— Отправь это при случае.
Сухой кивок был ему ответом, и письмо исчезло в нагрудном кармане.
Жан целовал Джаю, спрятавшись от всего мира в темной части двора, на заготовленной к зиме поленнице. Ласки их были совсем невинны, Жан прекрасно знал, что хоть оборотни и прогрессивны и открыты к разным отношениям, в Маркии девушки очень скромны. Поцелуи и то была большая вольность со стороны Джаи.
Он отстранился и улыбнулся ей, она нежно коснулась его губ, словно скрепляя их волшебной печатью.
— Завтра солнце будет палить. — Джая посмотрела на звезды. — Видишь? Красные.
Жан удивленно посмотрел вверх.
— Признаться, нет. Не вижу.
— Ты плохо видишь. Человек. — Джая пригрелась в его объятиях и Жан с трепетом ощущал кончиками пальцев на ее голой спине ту самую родинку, что так волновала его взор. Теперь он мог ее коснуться. Ему было позволено.
— Джая-да…