Схватка с чудовищами
Шрифт:
— Охладите свой пыл, майн герр! Вы забыли, что устав СС осуждает аморальность и разрушение семьи.
— Простите, — виновато произнес начальник, не глядя на подчиненную. Поправил галстук. Одернул мундир. Взглянул на часы. — Пойдемте. На пятнадцать ноль-ноль я вызвал к себе бургомистра города. Вам предстоит переводить мой с ним разговор. Он тоже должен отвечать за распущенность городской молодежи и подростков, за их неповиновение властям.
А Краковский…
В часы, когда Альбина работала над переводом
— Хайль Гитлер!
— Хайль! — ответил начальник. — Помогите нам, фрейлейн.
Перед ним сидел Краковский, которого она знала, как командира карательной роты. Разложив на столе карту местности, он что-то пытался объяснить, но Хейфиц не воспринимал его немецкий язык, обильно пересыпаемый русскими и польскими словами.
— Итак, господин Краковский, насколько я уловил из вашего доклада, вы наконец имеете столь долгожданный план проведения карательной операции против лесных бандитов?
— Так точно! — подтвердил роттенфюрер СС.
— Превосходно. А то я потерял всякую надежду и даже веру в ваши способности. И уже имел намерение поручись разработать мою идею другому офицеру СС.
Краковский виновато молчал. Хейфиц старался обосновать свою озабоченность положением дел в Поставском районе.
— Нами создавались лжепартизанские отряды, лжепарткомы. Их действия должны были скомпрометировать партизанское движение и большевистское подполье, дезорганизовать их и ослабить, отвратить от них население, — говорил он. — Однако ожидаемого эффекта это не принесло. Они по-прежнему совершают рейды по селам и городам, громят наши гарнизоны, уничтожают склады с боеприпасами, аэродромы, нефтебазы. Сколько можно терпеть это?! — Хейфиц, войдя в раж, стукнул кулаком по столу. — Промедление для нас смерти подобно! Мы должны, обязаны уничтожить их силы и очистить от них оккупированные нами территории и коммуникации или грош нам цена в базарный день. — Обратился к Краковскому: — Ну так что там у вас?
Краковский откашлялся.
— Как мне стало известно от надежного источника, Батя готовит «операцию» по уничтожению нашего гарнизона в Кривичах.
— Вам не кажется это «дезой», ловко подброшенной партизанами?
— «Дезой»? — задумался Краковский. — С какой же целью?
— Чтобы отвлечь наши силы на защиту Кривичей и тем самым развязать себе руки в Поставах.
— Батя не способен на такое, штапффельфюрер. Он всего лишь председатель сельпо, а это требует знания тактики ведения боя.
— Убедили. Ваши предложения в таком случае?
— Я нанесу Бате упреждающий удар.
— Ну что же…
— Значит, план такой. За сутки до «операции» все дороги и тропы, ведущие в партизанскую зону, я надежно блокирую. Это изолирует бандитов от внешнего мира, лишит возможности вести рельсовую войну против войск
— Конкретнее, пожалуйста, роттенфюрер.
Краковский повернул карту таким образом, чтобы Хейфиц мог лучше разглядеть и почувствовать обстановку, складывающуюся на полях предполагаемого сражения, и понять его замысел.
— Затем артиллерийская и минометная подготовка, и начнем прочесывать лес. Первый взвод — по центру. Остальные — на флангах. Ну и пойдем, пойдем, пойдем…
— А они будут ждать, ждать, ждать… — иронично, в тон ему произнес Хейфиц. — Ну, а конечная цель?
— Да, конечно, — спохватился Краковский. — Задача: выкурить партизан из насиженных мест. Ну и оттеснить вот сюда, к болоту…
— И тут начнется — пиф-паф! Отстрел зверя из всех видов оружия! — Хейфиц выразительно показал это жестом рук и головы.
Оба рассмеялись. Баронесса почувствовала, как до боли сжалось сердце. Ведь готовится побоище, кровавая расправа над людьми, защищающими свою родную землю от захватчиков, а не спортивная охота на кабанов. Хотя и там существует какая-то этика.
— Ну что же, согласен. Вам, Краковский, могу сказать под большим секретом, — обратился Хейфиц теперь уже доверительно. — План ваш очень удачно предваряет то, что задумано командованием вермахта. Разумеется, лишь в случае, если вы его осуществите, как наметили. Дело в том, что рано или поздно начнется перегруппировка наших войск. За ней неизбежно последует их решительный бросок на позиции Советской Армии. В этом отношении очистка местности от большевистской скверны имеет неоценимое значение.
— Так ведь одно дело делаем! — убежденно произнес эсэсовец.
— Срок операции — не позднее четверга, — приказал Хейфиц.
— Можете положиться на меня, штапффельфюрер!
— Хочу верить вам… Фюрер нас учит: если русские не сознают необходимости установления на их территории нового порядка, мы, немцы, обязаны насадить его силой. Так что в выборе средств стесняться не следует. Жертвы туземцев нас смущать не должны. Итак, пиф-паф! — Гестаповец рассмеялся. — Не забудьте прихватить огнеметы. Оч-чень эффективное оружие!
— Об этом говорит и мой опыт, — согласился Краковский. — Все живое в пепел превращается.
Ротенфюрер перевел взгляд на переводчицу.
— Надеюсь, фрейлейн Альбина тоже желает мне удачи?
— О да! — просияла улыбкой Баронесса. — Бог вам в помощь!
Она была в курсе планов Хейфица на случай бегства вермахта из Советского Союза. Один из пунктов — оставить Краковского в Белоруссии, дать ему оружие и людей, с кем он проводил карательные операции против советских партизан. Задача: осуществление диверсий и террористических актов устрашения; проникновение в крупные центры, такие, как Минск, Ленинград, Москва, ведение и там подрывной деятельности и, что не менее важно, поиск единомышленников и вербовка из их числа агентуры, выработка условий связи с ними на будущее.