Схватка с кобрами
Шрифт:
– Ладно, – пробормотал Хайд.
Они огибали огромную махину Коз-Cap высотой почти двадцать две тысячи футов. За ней перевал Чиллинджи, ведущий в Афганистан. Наверное, не дальше восемнадцати миль... пятнадцать из которых придется идти пешком. Перевал на высоте семнадцать тысяч футов. После Чаторханда они все время поднимались по узкой речной долине. Погода ухудшилась, стала как свирепый зверь, преследующий добычу, которой от него не уйти. Хорошо, что буран – не летают "вертушки"... Выдавал свет фар, но без него через сотню ярдов сверзишься в реку. Снег застилал
Сколько сможет пройти Касс? Из головы не выходили мысли о неизбежном.
Задние колеса "лендровера", взвизгнув, заскользили, но благодаря сцеплению машина выровнялась, медленно, словно черепаха, обогнула островерхую скалу и снова стала карабкаться вверх. Чернота за обрывом создавала впечатление, что темная вода реки доходит до освещенной фарами дороги. Редкое чахлое деревце, потом кучка, словно в страхе жмущихся друг к другу, елочек. При порывах ветра в разрывах снежной завесы проглядывает грозная стена западного склона Коз-Сар.
После Чаторханда они не встретили ни единой души. В Имите тишина, редкий свет лампы, отблеск очага. В Бохрте то же самое. Военных не видно, хотя к тому времени они должны были знать, что патруль во главе с майором пропал или попал в беду, потому что он не отвечал на радиовызовы и не обозначал свое местонахождение. Его станут искать, а дорога только одна, эта самая, ведущая на север, к границе. К перевалу Чиллинджи, если только не сочтут, что те свернули на северо-запад, к Ишкуману. Нет, они знают, что джипу легче двигаться прямо на север.
Молилась ли ты на ночь, Дездемона?.. Лучше, черт возьми, не скажешь, приятель. Покосился на снова затихшего Касса, болезненно дергавшегося, когда "лендровер" подпрыгивал на рытвинах. К черту. Отелло напомнил ему о Роз и ее культурных вылазках в рамках программы по его воспитанию... о Роз, где бы она сейчас ни была, и тонкой ниточке, за которую держались они с Кассом...
...отгоняя наваждение, заморгал глазами, но метель не утихала, затрудняя видимость. Через полчаса надо будет бросать "лендровер" и выходить навстречу непогоде. Внутри машины уже холоднее, плохонькая печка без особого успеха выплевывала по каплям тепло. И сумеет ли еще Шелли, черт возьми, послать кого-нибудь к ним сюда, в зажатый между Таджикистаном и Пакистаном и указывающий в сторону Китая тонкий перст афганской территории? Ведь сюда не ведет никакой путь, не так ли? На этот раз ты влип, по-настоящему влип!
Лучи фар скользили по блестевшему на краю дороги замерзшему водопаду... запрыгали, снова скользнули. Освещая фарами водопад, "лендровер", как вспугнутый зверь, подался назад. Хайд манипулировал ножным тормозом и акселератором, дергал за рукоятку ручного. Скрежет разбудил Касса.
– Что?..
Доброй ночи, Вена... Машина скользила по припорошенной снегом наледи, и ему было не удержать медленное неумолимое скольжение к краю дороги и обрыву в реку. Обрыв невысокий, даже пологий, можно еще уцелеть...
– Сигай скорее, твою мать! – заорал он, толкая Касса. – Прыгай, говорю!
Белое, ничего не понимающее лицо, потом сработал механизм самосохранения.
15
Неоткрытая страна
В Дели – или где он там находится – теперь полночь. Поглядела на часы, наверное, в сотый раз. На вделанном в спинку переднего сиденья крошечном экране беззвучно мелькали глупо улыбающиеся лица. Она не решалась надеть наушники, отгородиться от глухого рокота моторов и звуков салона... или упустить малейшее движение одного из них, или обоих, в ее сторону. Не смела уснуть. Словно полевая мышка, испуганно ожидающая, что над ней вот-вот нависнут белые совиные крылья, отщипывала кусочки с подноса, который не дала убрать. В Париже семь вечера, темнеет. Еще целых два с половиной часа этого ужаса!..
Разложенный перед ней поднос то придавал ей уверенности, то, наоборот, вызывал ощущение ловушки. Бортпроводницы теперь почти не проявляли внимания, появлялись редко, будто нерадивые часовые на обходе. А эти двое могли пересечь проход, когда заблагорассудится. Игла, таблетка, что-то незаметное, чего не обнаружишь до вскрытия. Женщина умирает во время полета от сердечного приступа. Обнаружили, когда забирали поднос... – перед самой посадкой – ужасно... казалось, она спит. Конец рассказа. Дорожная сумка, скорее всего, исчезнет, но кому придет в голову связать ее исчезновение с двумя индийскими дипломатами, севшими в самолет, когда тот выруливал на взлетную дорожку?
Никому.
Два с половиной часа.
Роз даже не была уверена, что Шелли встретит ее в аэропорту имени Шарля де Голля. Она звонила из комнаты отдыха "Эр Франс", но Шелли не было на месте. Лишь узнала, что Элисон передала ему сообщение Хайда. Но... Я не смогу позвонить Питеру еще раз, он просил не звонить. Сказал – не звони сюда. И вы тоже, – добавила Элисон.
Итак, что, черт возьми, он намерен предпринять? Что-нибудь или ничего? Должно быть, ничего. Его небольшая несанкционированная операция, как дурной запах, пущенный за столом, поставила его в неловкое положение. Зажмет нос и станет надеяться, что запах рассеется. Просто оставит без внимания...
Как в таком случае избавиться от них? В туннелях аэропорта имени Шарля де Голля, в багажном зале, у таможенников?..
Если доберешься туда!
Поглядела в их сторону. Один, казалось, спал. Другой, в кресле у прохода, смотрел кино. Какой-то фильм о красотке и ее дружке... о, дружок, как ты мне сейчас нужен. Тот, что смотрел кино, скрывая лицо за наушниками, время от времени бросал взгляды в ее сторону. Кажется, готов терпеливо ждать, пока она не угомонится. Ему-то определенно известно, что ее ждет.