Схватка с судьбой
Шрифт:
– А вдруг я взял её силой?
– Риш, да о чём ты? Ни в жизнь не поверю, что ты на такое способен! – возмущённо громыхнул Винеш. – Девкам головы дурил, но чтобы до такого… – он осёкся, увидев немного безумный взгляд хайнеса.
– Я не помню! – прошипел Риш. – Не помню! Я помню, мне упирались в плечи руки, а в страсти ли, или пытаясь оттолкнуть… Я не помню, я не понимаю! И я не могу найти её. Если ничего не было, или было по согласию, почему она прячется? Где она?!
– Риш, Риш, ну ты чего? – Винеш испуганно приподнялся.
– Дядя, я никогда не принуждал женщин, никогда! Но я не помню, что творил.
– Может, приснилось?
– Мне не снилось!
– Риш, да если и было что, не мог ты помнить…
– Почему не мог? Я всегда помнил, всегда и всё!
– Риш, тут такое дело… – лекарь глубоко вздохнул и продолжил: – В ту ночь, когда мы Иерхарида лечили, я послал парнишку тебя отвлечь. Видят боги, моя вина!
Через четверть часа на чердаке хлопнула дверь и раздался крик господина Винеша:
– Риш, его здесь всё равно уже нет!
Глава 45. Воспоминания. Дружеские посиделки
– Эй, госпожа, – Казар нетерпеливо постучал в стенку шкафа, привлекая внимание Майяри, и с укором заметил: – Пора обедать. Мы уже насквозь пропылились. Тьфу!
Хаггарес показательно сплюнул и с тоской уставился в окно. Погода царила замечательная. Светило яркое солнце, голубело небо, гулял прохладный ветер. Не жарко и не холодно. Самая погодка, чтобы гулять, а не сидеть среди стопок книг, выискивая какие-то древние печати.
– Ваши друзья уже собираются. Сейчас за вами придут, если вы сами не спуститесь.
– Подожди, – непреклонно отозвалась Майяри, с живейшим интересом рассматривая похожую на дохлую птицу печать «Медленного времени», найденную в книге «Самые громкие шарлатанские выдумки всех времён».
– Что-то я сомневаюсь, что вы найдёте здесь то, что хотите, – Казар скептически посмотрел на весёленькую голубую обложку.
Хмыкнув, Майяри перевернула страницу. Она и не думала, что сможет найти в школьной библиотеке, ещё не до конца приведённой в порядок, хоть какую-то информацию по магическому противостоянию. В школе этому не учат: слишком сложно и затратно по силам. И подходящие книги – в сущности, очень редкие экземпляры – водятся в основном в частных библиотеках. Или в дворцовой библиотеке. Собственно говоря, именно там Майяри и обитала всю предыдущую неделю, но сегодня пришлось поехать в школу: господин Узээриш заявил, что во дворце будет проходить очередная проверка, и Майяри там совершенно не нужна. Перечить девушка не рискнула: хайнес уже неделю ходил какой-то особенно злой.
С господином Иерхаридом вроде было всё более-менее хорошо. Он медленно, но всё же шёл на поправку, и Майяри даже его навещала один раз. Между ними состоялся небольшой, им одним понятный разговор.
Обложенный подушками и укрытый толстым одеялом, господин Иерхарид выглядел невероятно слабым и беспомощным. Увидев Майяри, он попытался пошевелиться, чтобы податься чуть-чуть вперёд, и девушка едва сдержалась, чтобы не броситься ему на помощь. Господин Винеш сам подхватил больного и осторожно поправил его, как посчитал нужным и полезным.
– Господин, я так рада вас видеть, – Майяри совершенно искренне улыбнулась.
Губы бывшего хайнеса дрогнули.
–
– Совершенно не за что, – замотала головой девушка. – Вы вытолкнули меня и Лирку. Я не могла не отплатить добром за добро.
Перебинтованные и измазанные знакомой оранжевой мазью пальцы дрогнули, и Майяри, склонившись, осторожно сжала их.
– За Изаэллаю, – тихо выдохнул бывший хайнес. – Спасибо. И передай…
Она молча сжала его пальцы ещё раз.
Об истинной роли хайрени Изаэллаи в заговоре она не сказала даже Ранхашу. В благодарность господину Иерхариду. Он любил свою сестру, наверное, так же сильно, как она Ёрдела. А она была готова простить брату очень многое и не хотела бы, чтобы о нём думали плохо. А ещё она испугалась. Ведь у хайрени остался сын. Узнай господин Узээриш об истинной роли тётки в заговоре, смог бы он относиться к кузену так же, как и прежде? Не появилось бы между ними отчуждение, причину которого сын хайрени вряд ли бы понял и мог бы затаить обиду? А история Дешия тоже началась с обиды. Нет, лучше не сеять раздор в правящей семье.
Лирка тоже промолчала. И Майяри передала ей благодарность господина Иерхарида.
Бывший хайнес медленно шёл на поправку, а господин Узээриш по-прежнему пребывал не в лучшем настроении. Майяри заподозрила, что плохое настроение хайнеса как-то связано с Харийдом, но тот сам у неё поинтересовался, чего это его кузен так сердит.
Харийд до сих пор, как и вся семья хайнеса, проживал в доме господина Шереха и успел снискать трепетную любовь всех умудрённых сединами женщин во главе с госпожой Жадалой и раздражение со стороны мужчин. Положение его Майяри было не совсем понятно. Узээриш его не отпускал, но обращался очень хорошо, «по-родственному». И, видимо, ждал, когда за кузеном явятся его родители и другие родственники. Харийд тоже ждал и малодушно надеялся, что тёплая встреча произойдёт нескоро.
– Понимаешь, у моего отца очень суровый характер и крайне низкое доверие к правящей семье, – как-то доверительно сказал Харийд Майяри. – Его можно понять, всё же когда-то его поймали и даже женили по приказу хайнеса Озэнариша. То, что они с мамой всё же полюбили друг друга, – удача невероятная! Поверь, с их характерами чудо, что живы остались после свадьбы! У них нрав ух!!! Когда ругаются, весь дом дрожит! Мама и бабушка обычно за меня заступаются, но тут, я думаю, отец не остановится…
Почему отец не остановится, Харийд не пояснил. Отмахнулся, что, мол, семейные сложности, и он, Харийд, поставил отца в очень неудобное положение.
А их маленькая семья – ух, аж дыхание спирает! – вернулась в Особняк с Елями три дня назад. Ранхаша она, правда, теперь почти не видела. Господин Узээриш исполнил обещанное, и они на пару лазили по подземелью, сидели в сыске и обшаривали город. Зато господин Шидай уже достаточно оправился, чтобы проводить дни с Майяри в библиотеке, посапывая на диванчике, но сегодня он, несмотря на яростное сопротивление девушки, засобирался с Ранхашем. Оправился бы уж хоть толком сперва!
Воспоминание об отъезде заставило Майяри довольно зажмуриться. Именно в тот день она предъявила господину Шереху договор с Казаром и заявила, что теперь она действительно сама оплачивает его труд. Не то чтобы старый консер выглядел удивлённым, но восхищённым точно.