Схватка с судьбой
Шрифт:
– Майяри, может, на неё и кто-то из Вотых засматривался? – Род с жаром уставилась на подругу.
– Ага, господин Викан, – хохотнул Мадиш, – который теперь гроза не только женщин, но и мужчин!
Слух о розыгрыше внука уважаемого купца Оирида очень быстро разбежался по городу, и репутация Викана стала ещё более разгромной. Послушаешь и представишь этакого похотливого Тёмного духа, сбивающего с пути истинного слабые души.
– И особенно ему по вкусу блондины, – многозначительно приподнял брови Лирой, и Мадиш подавился кашлем.
– Вот
– М-м-м… – удивлённо протянул Мадиш, которому голос показался знакомым, и теперь он недоумевал, почему пощёчина досталась не ему.
У ворот стоял высокий светловолосый мужчина, одетый во всё чёрное, а напротив него, сжав кулачки, взбешённо шипела что-то миниатюрная блондиночка, очень симпатичная.
– Ой, а это не та, с которой ты вчера на свидание должен был пойти? – Род удивлённо посмотрела на Мадиша.
Друг почему-то смотрел только на мужчину.
Тот наконец повернул голову, тряхнул короткими волнистыми волосами и холодно взглянул на блондинку.
– Ой, – пискнула изумлённая Род и потрясённо уставилась на Мадиша, – это же ты…
– Богиня-Покровительница… – невольно прошептал Эдар.
– Что сейчас будет… – вторил ему Лирой.
– Это твой папа? – осторожно поинтересовалась Лирка у Мадиша, и тот изумлённо уставился на неё.
– Хуже, – Майяри торопливо отложила котлету. – Это его брат-близнец Рехей.
Казар удовлетворённо вздохнул, предчувствуя знатные разборки. Ведь главное сегодня – отвлечь госпожу.
Глава 46. Сумеречники
За городскими стенами, вне защиты древесных крон Жаанидыя, было чуть жарче, и от земли шло лёгкое тепло, напоминающее Ранхашу запах Майяри, отчего он чувствовал себя малость возбуждённым. Распустившаяся степь… Так пахла взволнованная Майяри, томительно растревоженная, желающая… Ноздри хищно шевельнулись, и Ранхаш невольно осмотрелся, выискивая девушку взглядом.
– Её здесь нет, – отозвался Шидай, несколько напряжённый. – Я уже искал.
Лекаря тоже смутил луговой запах. Но Майяри тут быть не должно. Если, конечно, Казар справился с заданием.
– Подумать только, что я буду опасаться появления какой-то девочки, – проворчал стоящий здесь же Узээриш.
Молодой хайнес был полностью закрыт длинным плащом с глубоким капюшоном. Вообще-то ему тут быть не полагалось, чтобы не возбуждать в гостях невольную горделивость и не подкреплять уверенность в собственном величии тем, что сам хайнес вышел встречать их за городские ворота. Но Риш хотел взглянуть на гостей до официальной встречи и теперь стоял за правым плечом консера Хеша – нынешнего консера семьи Вотый, – притворяясь его помощником.
Сам господин Хеш возглавлял встречающих. Невысокий, как все Вотые, и частично седой, частично сероволосый, консер ни о чём не беспокоился и с безмятежной улыбкой смотрел вдаль, на северо-восток, откуда должны были явиться гости. Вокруг него царила тишина,
Чёрные точки в небе разрослись до вполне различимых крылатых силуэтов, и по ожидающим прошлась волна шепотков.
– …хаги?
– …хаггаресы?
– Хаги, – уверенно заявил Хеш. В уголках его глаз и губ было много морщинок, красноречиво говорящих о его любви улыбаться. – Они дерзко летают, с риском, словно сами с крыльями. Хаггаресы ещё осторожничают, воздух-то сгущать не умеют, сами себя не поймают…
Ранхаш сразу же вспомнил полёт Майяри при первой и единственной облаве, на которую он рискнул взять её, и внутри с неодобрением заворчал волк. Женщин могли бы этим никчёмным трюкам и не учить.
Немного севернее появилось ещё несколько крылатых точек, летящих строго в одну линию.
– А это могут быть и хаггаресы…
Драконов было не очень много: четверо с северо-востока и трое с севера. Всадники только разведывали путь, а основная часть гостей следовала по земле с дарами и вещами, которые для юрких ездовых драконов были тяжеловаты.
Через четверть часа драконы стали уже вполне различимы, а ещё через полчаса первая крылатая тень проскользнула над головами, перелетев через городские стены. Часовые, задрав головы, проводили чешуйчатого красавца взглядами. Упряжь богато сверкнула железными бляхами и узором серебряных нитей, расползающихся по кожаной пластине, что прикрывала ящеру брюхо. Вместе с крыльями в воздух взметнулись полы длинных тёмно-зелёных одежд и… пристяжной ремень, болтающийся знаменем лихости и безголовости. Губы Ранхаша едва заметно неодобрительно поджались.
Прижав крылья к бокам, дракон крутнулся в воздухе, красуясь в опасном манёвре, – точнее, красовался-то как раз всадник – и, развернувшись, полетел навстречу припозднившимся товарищам. Те, сделав по головокружительной петле, тоже развернулись, и разведывательный отряд направился в обратную сторону.
– Хаги, – уверился в своём предположении Хеш.
Драконы с севера так не красовались. При ближайшем рассмотрении стало видно, что летят они не в одну линию, а клином. Они подлетели тихо, словно крадучись, и, покружившись хищными птицами над городом, отправились назад. Ранхаш проводил их взглядом, вполуха прислушиваясь к двоюродному деду, который рассказывал молодому хайнесу об охотничьих повадках сумеречных хаггаресов.
– …они тем от равнинных и отличаются. Будто всегда на охоте на крупного и опасного зверя.
– Ранхаш, ты только посдержаннее, – в который раз шёпотом попросил Шидай. В последнее время сын выбрасывал одну выходку за другой, и Шидай уже не был столь уверен в его хладнокровии. – Нам сейчас нельзя лезть на рожон. Помни, отношения с хаги портить не стоит, и с хаггаресами тоже. Сумеречники – большие гордецы и, как равнинники, с разрушенным домом не смирятся. Помни, что сказал Шерех.
Лицо сына даже не дрогнуло. Он продолжал пристально смотреть на северо-восток.